Стивен Джонсон - Карта призраков [Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир] [litres]

Сноу пришла в голову простая идея: холера очень сильно отличается от прочих инфекций, она поражает только желудочно-кишечный тракт, значит, попадает в организм исключительно через рот, с едой и питьем. Установив источники холеры, можно избавить от нее Англию, а может быть, и весь мир.

Планировка домов на Томас-стрит дала Сноу еще и замечательную контрольную группу для исследования. «Суррей-билдинг» примыкал задней стеной к другому ряду домов, выходивших на площадь Траскоттс-корт. Эти дома были такими же бедными и грязными, как и «Суррей-билдинг», и жили в них такие же бедные рабочие с семьями.

По сути, они жили в одной и той же среде, за исключением одного важнейшего фактора: воду они получали из разных источников. В те же самые две недели, когда в «Суррей-билдинг» умерло целых двенадцать человек, лишь один обитатель домов на Траскоттс-корт подхватил холеру, несмотря на то что две группы жили буквально в нескольких ярдах друг от друга. Если в эпидемии виноваты миазмы, как так вышло, что в одном грязном и бедном доме умерло больше десяти жителей, а в другом – лишь один?

Эпидемия на Томас-стрит продемонстрировала детективные навыки Сноу «на земле», его внимательное отношение к закономерностям передачи болезни, санитарным условиям жизни и даже архитектуре. Но еще Сноу смотрел на эпидемию с высоты «птичьего полета» – городской статистики. За время своих исследований Сноу собрал целый архив информации о различных компаниях, поставлявших воду в город, и эта информация выявила поразительный факт: лондонцы, живущие к югу от Темзы, с намного большей вероятностью пили воду, прошедшую через центр Лондона. Горожане, которые жили к северу от реки, пили воду из разных источников: одни компании добывали воду из Темзы выше Хаммерсмита, далеко от городского ядра, другие – из канала Нью-Ривер в Хартфордшире, на севере, третьи – из реки Ли. А вот Водопроводная компания Южного Лондона добывала воду из той самой части реки, куда выходило большинство канализационных труб города. Если что-то и размножалось в кишечниках лондонцев, то с куда большей вероятностью оно могло попасть в питьевую воду Южного Лондона. Если теория Сноу о холере верна, то лондонцы, живущие к югу от Темзы, должны страдать от болезни намного чаще, чем те, кто живут к северу.

Затем Сноу изучил таблицы смертности от холеры, составленные Уильямом Фарром, главным архивариусом Лондона. Он нашел в них именно то, что предсказали карты поставок воды: из 7466 умерших в черте города во время эпидемии 1848–1849 годов 4001 человек жил к югу от Темзы. Это означало, что смертность составляла около восьми человек на каждую тысячу – втрое больше, чем в центральной части города. В растущих пригородах Западного и Северного Лондона смертность была около одного человека на тысячу. Для миазматистов, которые склонны были списывать высокую смертность на загрязненный воздух в рабочих кварталах к югу от реки, у Сноу тоже нашелся аргумент: он мог указать на Ист-Энд, пожалуй, самый нищий и перенаселенный район во всем городе; смертность в нем тем не менее была вдвое меньше, чем к югу от Темзы.

В каком масштабе ни смотри на данные – хоть одного городского дворика, хоть целых районов, – закономерность сохранялась одна и та же: холера распространялась вокруг общих источников воды. Если теория миазмов верна, почему болезнь выбирает себе жертв произвольно? Почему холера может убить всех жителей одного дома и вообще не тронуть соседний? Почему в одной трущобе смертность выше, чем в другой, где санитарные условия еще хуже?

Во второй половине 1849 года Сноу представил свою теорию холеры в двух формах: сначала самостоятельно издал 31-страничную монографию под названием On The Mode and Communication of Cholera («О действии и заражении холерой»), предназначавшуюся для чтения коллегами из медицинского общества, а затем выпустил статью в London Medical Gazette для чуть более широкой аудитории. Вскоре после этой статьи сельский врач Уильям Бадд опубликовал эссе, в котором пришел к похожим выводам о распространении холеры через воду; Бадд, впрочем, все же предполагал, что в некоторых случаях холера может распространяться и воздушно-капельным путем, а также ошибочно заявил, что ему удалось найти возбудителя холеры – грибок, растущий в зараженных водоемах. Позже Бадд обнаружил, что брюшной тиф тоже передается водным путем – собственно, именно этим он сейчас и известен. Но Сноу на месяц опередил Бадда с публикацией своей холерной теории, и в ней не было ложных следов, связанных с грибками и воздушно-капельной передачей.

Реакция на аргументы Сноу была положительной, но скептической. «Доктор Сноу заслуживает благодарности коллег за то, что взялся за разгадку тайны, связанной с механизмом передачи холеры», – писал рецензент из London Medical Gazette. Но примеры, приведенные Сноу, показались неубедительными: «[Они] вообще не дали никаких доказательств правильности его выводов». Он убедительно продемонстрировал, что районы Южного Лондона более уязвимы для холеры, чем остальной город, но из этого не обязательно следовало, что во всем виновата именно вода. Возможно, воздух в этих районах просто особенно ядовит, а в трущобах на севере этот яд отсутствует. Возможно, холера действительно заразна, и скопление случаев в Южном Лондоне – просто случайность: если бы первые больные жили в других местах, возможно, именно Ист-Энд пострадал бы сильнее всего, а Южный Лондон остался сравнительно невредим. Да, Сноу убедительно доказал корреляцию между поставщиками воды и холерой, но вот причины ему найти не удалось.

В Gazette , впрочем, предложили один сценарий, который смог бы убедить рецензентов:

Можно представить такой experimentum crucis [5] Ключевой эксперимент (лат.). – Прим. пер. : отвезти воду в далекое место, где до этого холера не наблюдалась; эта вода должна вызвать болезнь у всех, кто пил ее, а все, кто избегал ее, останутся невредимыми.

Это предложение, сделанное словно походя, пять долгих лет крутилось в голове Сноу. Он становился все более востребован и известен как анестезиолог, но по-прежнему продолжал внимательно следить за всеми вспышками холеры в поисках сценария, который мог бы подтвердить его теорию. Он зондировал ситуацию, изучал информацию и ждал. Когда пошли слухи об ужасной эпидемии на Голден-сквер, всего кварталах в десяти от его новой больницы на Саквиль-стрит, он был готов. Такое большое число жертв за такой короткий срок говорило о том, что в данном районе есть зараженный источник воды, которым пользуются многие жители. Ему нужно было собрать образцы воды, пока эпидемия еще свирепствовала, и он отправился на другую сторону Сохо, прямо в чрево зверя.