Стивен Джонсон - Карта призраков [Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир] [litres]

В этих тенденциях заметна пугающая симметричность. Во многих отношениях трудности развивающихся стран очень напоминают те, с которыми приходилось иметь дело Лондону в 1854 году. Мегаполисы развивающего мира борются с теми же проблемами нераспланированного и, возможно, неустойчивого роста, что и Лондон 150 лет назад. К 2015 году пятью крупнейшими городами мира будут Токио, Бомбей, Дакка, Сан-Паулу и Дели 41– их население превысит 20 миллионов человек. В немалой степени рост их населения обусловлен так называемым сквоттингом, или развитием трущоб: целые города растут на самоза-хваченных территориях, где их рост не поддерживается ни традиционной инфраструктурой, ни органами гражданского планирования. Мусорщики викторианского Лондона возродились в развивающихся странах, и их число поистине потрясает. Сейчас на Земле живет целый миллиард сквоттеров [14] Сквоттер – человек, который самовольно захватил пустующее жилое помещение или территорию. – Прим. пер. , и, по некоторым оценкам, это число в следующие двадцать лет удвоится. Вполне вероятно, что к 2030 году четверть всего населения Земли будут сквотте-рами. Все персонажи викторианской подпольно-подземной экономики – грязевые жаворонки, медники, тряпичницы, – может быть, и исчезли по большей части из городов развитых стран, но вот на всей остальной планете их число переживает взрывной рост.

Вакцину от холеры в 1892 году разработал Владимир Аронович Хавкин, лучший ученик Ильи Мечникова. Стараниями Хавкина удалось остановить пятую пандемию холеры, которая прокатилась по Азии, а потом и Европе с 1881 по 1896 год. В Индии его с благодарностью называли Махатма – «великая душа».

В трущобах нет инфраструктуры и удобств, характерных для развитых городов, но тем не менее они являются пространством динамичных экономических инноваций и творчества. Некоторые из старейших трущобных городов – район Росинья в Рио-де-Жанейро, Сквоттер-Колони в Бомбее – уже превратились в полностью функционирующие городские округа, в которых есть большинство современных удобств: импровизированные деревянные хижины уступили место бетону и стали, электричеству, проточной воде, даже кабельному телевидению. Главная дорога трущобного квартала Султанбейли в Стамбуле уставлена шестиэтажными зданиями – банками, ресторанами, магазинами, – где идет самая обычная городская суета. И всего этого удалось добиться без прав собственности, без регулирования городских планировщиков, без созданной властями гражданской инфраструктуры, на земле, которую формально можно назвать незаконно занятой. Сквоттерские районы ни в коем случае не являются сточными канавами нищеты и преступности. Именно благодаря им развивающиеся страны выбираются из нищеты. Лучше всего это сформулировал писатель Роберт Нойвирт в своем завораживающем рассказе о сквоттерской культуре Shadow Cities: «С помощью импровизированных материалов они строят будущее в обществе, которое всегда считало их лишенными всякого будущего. Этим весьма конкретным способом они заявляют о своем существовании».

Но эту надежду нужно подкреплять осторожностью. Сквоттеры по-прежнему сталкиваются со множеством препятствий. Пожалуй, самое трудное из них – то, с которым Лондон столкнулся полтора столетия назад: отсутствие чистой воды. Более 1,1 млрд человек не имеют доступа к безопасной питьевой воде, а почти у трех миллиардов – чуть ли не половины жителей планеты – отсутствует даже простейшая санитарная инфраструктура: туалеты, канализация. Каждый год 2 миллиона детей умирают от болезней – в том числе и холеры, – напрямую вызванных антисанитарией. Так что мегаполисам XXI века придется снова выучить те же уроки, с которыми кое-как, но справился Лондон в XIX веке. Им придется иметь дело с 20 миллионами жителей, а не 2 миллионами, но, с другой стороны, в их распоряжении находятся научные и технологические достижения, о которых Фарр, Чедвик и Базэлджет даже помыслить не могли.

Многие из изобретательских решений, которые предлагаются сейчас, возвращают нас к образам переработки отходов, так поражавшим многих в викторианскую эпоху. Изобретатель Дин Кеймен создал два связанных друг с другом прибора размером примерно с посудомоечную машину, которые могут обеспечить электричеством и чистой водой деревни или трущобные города, где нет ни того, ни другого. Электрогенератор работает на легкодоступном топливе – коровьем навозе, – хотя, по словам Кеймена, он может работать «на всем, что горит». Вырабатываемой мощности хватает на семьдесят энергосберегающих ламп. А на горячем воздухе, выделяемом генератором, работает водоочиститель, который Кеймен окрестил «Слингшотом» («Пращой»). Устройство принимает любую воду, включая помои и нечистоты, и очищает ее с помощью испарения. К прототипу Кеймена прикладывается «руководство пользователя» с одной-единственной инструкцией: просто добавьте воды. Подобно искателям чистоты, которые когда-то обходили Лондон, собирая собачьи экскременты для кожевников, завтрашние сквоттеры смогут решить проблемы с санитарией в своих поселениях, используя те самые вещества – экскременты людей и животных, – с которых и начинаются все проблемы.

Впрочем, к грядущим кризисам мегаполисов нельзя относиться чересчур оптимистично. Новые технологии, может быть, и позволят сквоттерским поселениям решить определенные проблемы со здравоохранением, но государство тоже должно будет сыграть свою роль. Промышленному Лондону понадобилось сто лет, чтобы превратиться в город с чистой водой и надежными очистными сооружениями. Многочисленного класса мусорщиков, различных представителей которого в подробностях описывал Мэйхью, больше не существует в Лондоне, но даже богатейшим городам развитых стран по-прежнему приходится иметь дело с бездомностью и нищетой, особенно в Соединенных Штатах Америки. Впрочем, современные большие города, в отличие от Лондона в XIX веке, уже не выглядят так, словно вот-вот готовы уничтожить сами себя. Так что вполне возможно, мегаполисам из развивающихся стран тоже понадобится целый век, чтобы добиться подобного равновесия, и в этот период, несомненно, нас ждут крупномасштабные человеческие катастрофы, в том числе эпидемии холеры, которые убьют гораздо больше людей, чем во времена Джона Сноу. Но вот долгосрочные перспективы для городской жизни, даже в этих новых огромных, широких «организмах», весьма оптимистичны. Скорее всего, мегаполисы достигнут «зрелости» быстрее, чем Лондон – именно благодаря тем отраслям науки и промышленности, которые во времена эпидемии на Брод-стрит еще находились в зачаточном состоянии: эпидемиологии, гражданскому инфраструктурному строительству, устранению и переработке отходов. И, конечно же, весь этот экспертный опыт значительно усилился благодаря объединяющим силами интернета: информация, накопленная учреждениями, соединяется с местными познаниями любителей в таких масштабах, которые Сноу и Уайтхед не могли себе вообразить.