Андрей Сазонов - Не жилец!

От советов общего характера автор скоро переходит к частным вопросам:

«Сладкие белые вина гораздо питательней прочих.

Красного если вина ты когда-нибудь выпьешь не в меру,

То закрепится живот и нарушится голоса звонкость.

Рута, чеснок, териак и орех, как и груши, и редька,

Противоядием служат от гибель сулящего яда…»

Да, неумеренное употребление красных вин действительно может приводить к запорам, но вот перечень противоядий у современного читателя вызовет только улыбку. Ну а такой вот совет просто ужасает:

«Мучить морская болезнь никого уже больше не сможет,

Если с водою морскою вина перед этим отведать».

Если вы не видите в этом совете ничего ужасающего, то, значит, вам неведом вкус морской воды. Попробуйте — и вы все поймете.

А по этому отрывку можно судить о фундаментальных медицинских знаниях того времени:

«Флаги такие известны, что каждому цвет доставляют.

Цвет образуется белый из флегмы в телах. А из крови

Красный; из желчи же красной рождается цвет красноватый

Черная желчь награждает тела окраскою мрачной;

Смуглого цвета обычно, в ком желчи подобной избыток.

Крови излишек — краснеет лицо, а глаза выступают…»

Со времен Гиппократа прошло семнадцать столетий, а взгляды на природу болезней не изменились. В средневековой медицине царило представление о четырех основных жидкостях — крови, слизи (она же флегма) и желчи, черной и желтой. Научная революция в медицине наступит ой как нескоро… Средневековая европейская медицина опиралась на четыре столпа — Гиппократа, Галена, Цельса и Авиценну.

История — дама капризная. Свои затейливые пасьянсы она часто раскладывает не по правилам. Человек, написавший самый известный салернский трактат, имел к Салернской школе весьма малое отношение. Он оказался в Салерно по воле случая и провел здесь не так уж и много времени. А «Салернский кодекс здоровья» вполне мог стать «Кодексом здоровья из Монпелье».

Город Монпелье стал для Франции тем, чем стал для Италии Салерно. О нем будет рассказано в следующей главе, а пока что достаточно знать, что именно в Монпелье после долгих странствий по научным центрам Средневековья осел Арнольд из Виллановы. Он преподавал в здешнем университете медицину и попутно занимался алхимией, которая навлекла на его голову гнев святой инквизиции. От костра, на котором обычно заканчивали свой земной путь все, кто был обвинен в колдовстве, Арнольда спасло заступничество папы Климента Пятого. Папа знал Арнольда как хорошего врача и пользовался его услугами. Костра удалось избежать, но надолго ли? Инквизиция славилась своей настойчивостью. Понимая, что в Монпелье и вообще во Франции ему не дадут жить спокойно, Арнольд перебрался в Салерно и закончил там трактат, который начал писать еще в Монпелье. Надо сказать, что переезд заметно отразился на его статусе. В Монпелье Арнольд заведовал кафедрой медицины, то есть руководил всем учебным процессом на медицинском факультете, а в Салерно он стал простым преподавателем, хотя и с пышной репутацией.

Примечательно, что Климент Пятый, спасший Арнольда от костра, спустя несколько лет невольно стал причиной его гибели. В тысяча триста одиннадцатом году корабль, на котором Арнольд плыл из Салерно в Авиньон к тяжело больному Клименту, затонул в Средиземном море. Не надо удивляться тому, что папа римский пребывал в Авиньоне, ведь с тысяча триста девятого по семьдесят восьмой год именно там находилась папская резиденция [73] Этот период историки называют «Авиньонским пленением пап», но на деле пленение было добровольным. Климент Пятый, француз по рождению, перебрался из Рима в Авиньон из соображений безопасности после того, как один из его предшественников умер от побоев, а другой был отравлен. Все папы периода Авиньонского пленения были французами и охотно сотрудничали с французскими королями. Можно сказать и иначе — что все они были ставленниками французских королей. (Примечание автора.) .

«Тот, кто попробует докопаться до корней любого итальянского университета, наткнется на медицинскую школу», — шутят историки. Но это утверждение — всего лишь шутка. Так, например, университет в Болонье, считавшийся в средневековой Италии вторым по значимости медицинским вузом после Салернского университета, вырос из юридической школы. Приверженность Фемиде была в Болонье настолько сильной, что на всем протяжении XIII столетия студенты, изучающие медицину, и те, кто ее преподавал, формально относились к юристам, потому что в университете, считавшемся юридическим, других факультетов не было. Медицинский факультет появился в Болонском университете только в XIV веке.

Обратите внимание на различия в терминологии. В Средние века факультеты было принято называть «университетами», а университет в нашем нынешнем понимании — «студиумом». Таким образом, в Болонье существовало несколько университетов — юридический, медицинско-философский и теологический, объединенных в Болонский студиум.

От Болонского университета в начале XIII столетия «отпочковался» Падуанский университет. Причиной послужили внутренние распри. Часть преподавателей, недовольная университетскими порядками, переехала из Болоньи в Падую, уведя за собой часть студентов. В Падуе их встретили с распростертыми объятиями, поскольку наличие университета сильно повышало престиж города и увеличивало его доходы, привлекая студентов из разных мест. Благотворительных стипендий и грантов в то время не было, все студенты принадлежали к состоятельным семьям. За пять-шесть лет учебы (столько в среднем продолжалось тогда обучение в университете) каждый студент оставлял в Падуе прорву денег. Разве плохо?

В начале XIV века в Болонском университете произошло сверхзнаменательное, можно сказать — революционное событие. Профессор Мондино де Луцци, которого смело можно назвать лучшим хирургом средневековой Италии, сумел получить разрешение на изучение человеческих трупов у папы Климента Пятого. Эта привилегия, данная всего лишь с одним ограничением — использовать для изучения тела казненных преступников, послужила мощным толчком к развитию анатомии, застрявшей на «свино-обезьяньей» анатомии Галена. Правда, сам Мондино не смог внести в анатомию существенного вклада. Написанный им учебник анатомии был кратким и не слишком информативным. Но дело не столько в учебнике, сколько в том, что Мондино ввел в обиход публичное изучение трупов. «Главное — это начать», как говорил советский лидер Михаил Горбачев.

А вот университет в городе Пиза, известном своей падающей башней, начался с медицинской школы, к которой впоследствии добавилась юридическая. У этого университета, основанного в середине XIV века, была непростая судьба. В тысяча четыреста третьем году тосканскую Пизу захватили флорентийцы. Разорение города привело к закрытию университета. Спустя шестьдесят лет один из представителей упомянутого выше рода Медичи по имени Лоренцо восстановил университет. Пиза к тому времени вернулась к Тоскане, но положение ее оставалось неустойчивым — войны здесь сменялись мятежами. В конце XV века университет снова закрылся и был вторично восстановлен в середине следующего века под окрепшей рукой Тосканы, которой правили Медичи.