Андрей Сазонов - Не жилец!

Вы запутались? О, биография Парацельса — это настоящий лабиринт, в котором одна загадка дышит в затылок другой. Идти приходится на ощупь, в потемках, тщательно ощупывая руками каждый найденный факт.

По законам драматического жанра после незаслуженного изгнания наступает черед триумфального возвращения. Те, кто кричал «вон отсюда!», пытаются перещеголять друг друга в славословиях, враги повержены, друзья торжествуют… Но у истории свои законы, а если честно — то никаких законов у нее нет, люди просто находят их потому, что хотят найти. Не было никакого триумфального возвращения, да и вообще к преподаванию Парацельс больше не возвращался. Он без конца переезжал из одного города в другой, лечил, писал свои труды, дискутировал с коллегами… Параллельно с медициной Парацельс занимался алхимией. Как бы странно это ни звучало, но алхимия помогла Парацельсу лучше узнать медицину, потому что в основе идеалистической и ненаучной алхимии лежит сугубо научная химия. Под конец жизни (а умер он рано, в сорок семь лет) Парацельс осел в Зальцбурге. Относительно его смерти существует несколько версий — умер от болезни, был убит в драке, был убит наемным убийцей, которого подослали не то завистники, не то враги.

Парацельс написал около пятидесяти трудов по медицине, главными из которых стали «Лабиринт заблуждающихся врачей», «Большой трактат о врачевании ран» и «Парамирум» — медико-философский трактат о происхождении и течении различных болезней. Медицинские труды принесли Парацельсу великую посмертную славу. Ах, если бы ректор Базельского университета мог бы понять, какой бриллиант послало ему Провидение, и оставил бы Парацельса в профессорах! Тогда бы в Базеле возникла новая медицинская школа… Впрочем, мечтать и фантазировать можно сколько угодно, но случившегося мечтами не изменить. Давайте лучше посмотрим, что такого значимого для медицины сделал Парацельс.

Парацельс считал, что живые организмы состоят из химических элементов, которые в здоровом организме находятся в равновесии. В больном же организме это равновесие нарушается. Парацельс первым начал использовать для лечения химические вещества, а не какие-то сложносоставные снадобья. Испытывая действие разных химических элементов на организм, Парацельс заложил основу современной фармацевтики. Образно говоря, Парацельс поставил медицину на химический фундамент, что дало ей возможность развиваться в правильном направлении. Поставил на фундамент, обратите внимание! Парацельс не просто отверг давно устаревшее учение о четырех соках человеческого тела, но и предложил ему замену, правильную замену.

Парацельс сам не верил признанным авторитетам, таким как Гален или Авиценна, и призывал других следовать его примеру. Основой познания он считал опыт и проверял все знания опытным путем прежде, чем использовать их на практике. Слепое следование догмам Парацельс осуждал. «Теория врача — это опыт, — говорил он. — Никто не может стать врачом без знаний и опыта». И он оказался прав, ведь при проверке на практике девять десятых «классического» медицинского знания оказались чепухой. Странно, что никто раньше не пришел к таким взглядам, но тем значимее выглядят заслуги Парацельса. «Вы идете не в том направлении!» — сказал Парацельс врачам и указал им путь к настоящему знанию. Разумеется, многие из его взглядов были ошибочными, а занятия алхимией так вообще располагали к ненаучным выводам, но надо учитывать время, в которое он жил. XVI век это вам не просвещенный XX век. Но все заблуждения Парацельса может перечеркнуть одна-единственная сказанная им фраза: «Врач должен быть слугой Природы, а не ее врагом». Понимать эти слова нужно так, что в своей деятельности врач должен руководствоваться природными законами, а не выдумками, которые этим законам противоречат. Браво!

Уильям Боумен [98] Уильям Боумен (1816–1892) — известный британский хирург, офтальмолог, анатом и гистолог. , основатель Британского офтальмологического общества, метко сравнил Парацельса с мальчиком из сказки датского писателя Ханса Андерсена о голом короле. В этой сказке рассказывается о том, как два мошенника шьют королю платье из ткани, которую могут увидеть только умные люди, для глупцов она невидима. Никакого платья на самом деле нет, мошенники обманывают короля, прекрасно понимая, что никто, и в том числе сам король, не рискнет выставить себя глупцом, все будут восхищаться невидимым платьем. Так оно и происходит, и только маленький мальчик, увидев короля в несуществующем платье, говорит: «А король-то голый!»

«Все, во что мы верили веками — чушь! — сказал Парацельс. — Надо искать новое, правильное знание!» Кто-то должен был произнести эти слова, с которых началась настоящая медицина.

В отличие от Парацельса, в биографии Андреаса Везалия практически нет белых пятен. Родился он в богатом брюссельском семействе в тысяча пятьсот четырнадцатом году. Отец Везалия был придворным аптекарем, дед и прадед — известными врачами, прапрадед — ректором университета и придворным врачом. Везалий изучал медицину в Левенском университете (том самом, где ректором был его предок), а также в университетах Парижа и Монпелье. Преподавал он в Италии, в университетах Болоньи, Падуи и Пизы. В Падуанском университете Везалий получил степень доктора медицины. После изгнания из Падуи, о причинах которого будет сказано чуть позже, Везалий был придворным хирургом императора Священной Римской империи Карла Пятого и его сына, короля Испании Филиппа Второго.

Смерть Везалия была трагичной. Корабль, на котором он вместе с другими паломниками возвращался из Иерусалима, затонул в Ионическом море близ острова Закинф. Везалий оказался на берегу, то ли сумел доплыть, то ли выбросило волной, где вскоре умер, не дожив двух месяцев до пятидесятилетия.

В отличие от Парацельса, Везалий занимался медициной, только медициной и ничем кроме медицины. Любимой его областью была анатомия. Везалий брал труды древних авторов и проверял, насколько их утверждения соответствуют действительности.

Вот характерный пример, показывающий, насколько слепо древние и средневековые врачи следовали утверждениям признанных авторитетов и насколько все эти врачи были оторваны от реальности. Да и сами авторитеты, надо сказать, были не лучше — смело сравнивали петуха со свиньей [99] To compare a cockerel with a pig («сравнивать петуха со свиньей») — английское выражение, аналогичное русскому «сравнивать теплое с мягким». и на этом основании делали «научные» выводы.