Андрей Сазонов - Не жилец!

Дискуссия о полезности уличных огней — это не выдумка Дефо, а реальный факт. Да и все остальное, что описано в «Дневнике», происходило в реальности. Дефо просто объединил многих очевидцев в одного автора.

«Дневник» Дефо — это своеобразный приговор средневековой медицине, приговор, в котором доказываются ее никчемность и бесполезность.

Вместо того чтобы давать какие-то полезные советы, например — изолировать больных от здоровых, установить карантин и т. п., врачи решают, нужно ли зажигать уличные огни и если нужно, то какое дерево следует для этого использовать или лучше взять уголь… Во второй половине XVII века завершалась научная революция, начавшаяся в тысяча пятьсот сорок третьем году с публикации трудов Коперника («О вращении небесных сфер») и Везалия («О строении человеческого тела»). За этот революционный период человечество совершило огромный рывок вперед, но лондонский магистрат оказался таким же безоружным перед чумой, как и константинопольские власти тысячу с лишним лет назад. Но неужели за тысячу лет нельзя было разработать элементарные профилактические меры? Практические меры, а не какую-то схоластическую чепуху… Основа для этого наличествовала — было ясно, что чума передается контактным и воздушным путями.

Но о чем полезном, о чем практическом можно было говорить, если средневековая медицина погрязла в схоластике вместе с другими науками и полностью оторвалась от реальности?

Эдвард Гиббон, автор знаменитой «Истории упадка и разрушения Римской империи», писал в конце XVIII века: «Школы Оксфорда и Кембриджа были основаны в темный период ложной и варварской науки, и до сих пор они остаются зараженными этим своим порочным происхождением. Их примитивная дисциплина была установлена для подготовки священников и монахов, власть по-прежнему остается в руках духовенства, в руках людей, далеких от современного мира…» Эти горькие слова можно отнести к любому тогдашнему европейскому университету. Характеристика окажется справедливой для всех без исключения.

Идея защитного костюма, снижавшего опасность заражения врача, который контактирует с чумными больными, что называется «лежала на поверхности» с VI века. Но появился такой костюм только в начале XVII века! Создал его известный в то время французский врач Шарль де Лорм, служивший при дворах многих правителей, начиная с тосканских герцогов Медичи и заканчивая Людовиком Четырнадцатым.

Костюм состоял из длинного до пят плаща, брюк, перчаток и шляпы с широкими полями. Все это шилось из вощеной кожи, которая легко поддавалась мытью. Существовал и дешевый вариант, в котором кожа заменялась на пропитанный воском холст. Костюм дополнялся характерной маской с длинным, загнутым вниз клювом. То был простейший респиратор, предназначавшийся для очищения воздуха от мифических чумных «миазмов» и реального смрада, издаваемого разлагающимися трупами. Делалось это при помощи высушенных ароматных трав, которые вкладывались в кончик клюва… Никакого сравнения с современным противочумным костюмом, но все же костюм де Лорма давал какую-то минимальную защиту, был лучше, чем ничего. И представьте, что на создание такого достаточно простого защитного средства, прообразом которого, по признанию самого де Лорма, послужили солдатские доспехи, понадобилась добрая тысяча лет. А более-менее эффективные карантинные меры так и не были разработаны… Единственным полезным профилактическим средневековым советом можно считать совет как можно быстрее бежать из чумного очага и переждать вспышку чумы в каком-то уединенном месте. Все прочее, начиная с окуривания дымом и заканчивая советом не ложиться спать при свете дня, было схоластической чепухой. Авторы подобных советов не проверяли правильность своих предположений на практике, а просто изощрялись в фантазиях. Правило «сначала проверь — потом предлагай» в средневековой Европе не действовало. Уже известный вам Ги де Шолиак в практическом лечении чумы продвинулся дальше своих современников. Он вскрывал бубоны, а затем прижигал их раскаленным железом, но толку от этого не было никакого, все равно что использовать лягушачий жир для обезболивания при удалении зубов.

Даже то, что было преподнесено им «на блюде», то есть в готовом к использованию виде — гигиенические правила древних римлян, средневековые врачи не использовали. Соблюдение элементарных правил гигиены, устройство примитивных стоков для нечистот и прочие гигиенические меры могли бы снизить распространение эпидемий и уменьшить процент смертности, но об этом никто не думал. Страх перед чумой и подобными ей заболеваниями был настолько велик, что любые правители пошли бы на введение новшеств, помогающих обуздывать эпидемии, но никто им ничего подобного не предлагал. Элементарное мытье рук перед едой, принятое в Древнем Риме [94] Упоминание об омовении перед трапезой встречаются во многих древнеримских текстах. (Примечание автора.) , вернулось в европейский обиход лишь в ХХ веке!

Иногда бывало так, что предпринимались правильные противоэпидемические меры. В середине XIV века, в начале второй пандемии чумы, власти Венеции устроили для всех прибывающих в город путешественников сорокадневный карантин в особо отведенных для этой цели домах. Корабли с той же целью выстаивали сорок дней на рейде, при этом их команды снабжались водой и провизией за счет города. Но это разумное новшество не получило широкого распространения и не было развито. Упоминание о чумном карантине можно встретить и в других источниках, в том числе и у Шекспира. Так, в «Ромео и Джульетте» монах не может вовремя доставить письмо, поскольку оказывается запертым в доме из-за чумы. Но все эти безусловно правильные меры были единичными, половинчатыми, плохо продуманными и потому существенной пользы не приносили. А ведь после того, как сделан шаг в правильном направлении, продвигать дело гораздо легче. Но чего не произошло, того не произошло. И виной тому — проклятая схоластичность средневековой медицины, полная оторванность ее от реальной жизни.

Вот еще один штрих. В тех исторических документах, где говорится о чумном карантине, нет упоминаний о врачах, предложивших, организовавших или же хотя бы принимающих участие в организации карантина. Карантинами занимались гражданские или военные власти. Можно, конечно, возразить, что врачи не упоминались по причине своей незначительности в глазах составителей документов. Возможно, что и так, но на возражение можно ответить контрвозражением — если бы вклад какого-то врача в организацию карантинных мероприятий был бы значительным и мероприятия принесли бы пользу, то, скорее всего, имя было бы упомянуто.