Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга [litres]

– Да она на самом деле просто классная тетка, – вновь обозначил себя неопознанный пока голос, – меня вон, можно сказать, с того света вытащила. Тебя, кстати, тоже.

Тут Раиса Ивановна признала говорившего: голос принадлежал Севе Тропарю, средних лет бомжику, которого она пару месяцев назад спасала от перитонита, вызванного прободной язвой желудка. И лежал тогда Сева как раз в одной палате с Димой.

– Вот, значит, какие у него друзья объявились, – с горечью подумала Раиса Ивановна, – спелись, однако.

– Так ты чего хочешь, – ввязался в разговор писклявый голос пьяной женщины, – чтоб она тебе квартиру отписала? А сама она, где жить будет?

– Так у нее дочка есть, пущай к ней катит, а мне пускай мои моральные страдания компенсирует. Мне вон ее кот чуть глаза не выцарапал.

– Так ты тоже додумался ему хвост поджечь, – хихикнула девица.

Только сейчас Раиса Ивановна заметила, что у Барсика опален кончик хвоста. Почувствовав подзабытый прилив бешенства, она еле сдержалась, чтоб не ринуться в кухню, решив по максимуму выведать злодейские планы проходимца.

– Да я его бы и не трогал, – вновь заговорил Дима, – только когда я квартиру шмонал, этот чертов кот как взбесился: не давал ничего толком осмотреть.

– Какой ты у меня молодец, – тихо похвалила Раиса Ивановна затаившегося у ее ног Барсика, – защитник.

– А что ты скажешь, когда старуха вернется домой, ведь хватится же денег?

– Не, не хватится. У нее их полно. Она даже сама не знает, сколько точно у нее денег в доме. Все, что она получает, складывает потом в шкатулку. Вот дура старая, ха-ха-ха, – козлиным смешком зашелся Дима, – деньги в банке надо хранить, а не дома в шкатулке, хи-хи-хи.

Тут у Раисы Ивановны терпение наконец иссякло и она, с силой рванув кухонную дверь на себя, твердыми шагами ворвалась внутрь. Из-за густого облака табачного дыма, режущего глаза, она сразу не смогла рассмотреть, что тут происходит. Лишь когда глаза чуть привыкли, она узрела, что кухонный стол отодвинут от стены, а на клеенчатой скатерти стоит неимоверное количество пивных бутылок в разной степени наполнения. Всюду лежат останки сушеной рыбы и окурки. Один даже затушили о край стола, расплавив почти новую клеенку. Вокруг стола сидел пьяный в хлам Дима, бомжик Сева и две какие-то вульгарного вида девицы-переростки с крашеными в красный цвет жидкими волосами.

Раиса Ивановна открыла рот, чтоб выдать заготовленную тираду, но осеклась. Она увидела свои любимые тапочки на одной из девиц. Та машинально стряхивала на них пепел с дымящейся в правой руке сигареты. Вдруг у старого доктора пол стал уходить из-под ног, в груди что-то екнуло и сжалось, а перед глазами все поплыло, как в цветном калейдоскопе…

– Мама, ты как себя чувствуешь? – услыхала она где-то совсем рядом родной ей голос.

Открыв глаза, Раиса Ивановна увидела, что лежит она на большой кровати на белых простынях в комнате с синими стенами и зашторенным окном, вокруг столпились какие-то приборы и на ней самой какие-то цветные провода. А вблизи стоит дочь Ольга, а рядом с ней Зинаида Григорьевна.

– Я что, в больнице? – слабым голосом задала вопрос Раиса Ивановна и испугалась, как тихо она его произнесла.

– Да, в кардиореанимации, – кивнула Ольга и улыбнулась. – Здравствуй, мама.

– Здравствуй, доченька! А как ты сюда попала, и как я здесь оказалась? Зина, и ты здесь?

Женщины в подробностях рассказали ей, что с ней произошло за прошедший день. Как она упала в обморок, как бомжик Сева вызвал по телефону «скорую», как Барсик мужественно защищал ее, царапая всякого, кто пытался приблизиться к лежащей на полу хозяйке. И лишь только людям в белых халатах он позволил осмотреть и унести ее в машину. Сам следом запрыгнул в салон и поехал вместе с Раисой Ивановной.

– А где Барсик? – увлажненными от умиления глазами Раиса Ивановна посмотрела на дочь.

– Дома, твой Барсик, дома, – улыбнулась Ольга.

– Это ты ее вызвала? – Раиса Ивановна привела взгляд на Зинаиду Григорьевну, показывая бровями на дочь.

– Я, – выпятила та грудь вперед, – а кто же еще? Скажи спасибо, что Ольга вовремя прилетела, а то бы неизвестно, чем бы все там у вас закончилась.

– А этот где? – избегая слова «Дима», не глядя ни на кого, спросила Раиса Ивановна.

– А этот и те сразу убежали, к сожалению, – вздохнула Зинаида Григорьевна. – Тебя только в больницу увезли, а тут Оля приехала. Она мигом там весь шалман разогнала. И еще в полицию заявление написала. Всех этих гавриков уже повязали.

– Не надо полицию, – словно от зубной боли поморщилась Раиса Ивановна.

– Конечно, не надо, – взмахнула руками Зинаида Григорьевна, – они там такой срач, прости Господи, развели, что мы вдвоем с Ольгой полдня выгребали. И еще твой этот Дима у тебя пятьдесят тысяч рублей тиснул. Тоже нашла, где деньги хранить.

– Пятьдесят тысяч? – переспросила Раиса Ивановна.

– Да, пятьдесят тысяч, и он во всем уже сознался.

– Это я ему их дала, сама.

– Ой, Рая, не сочиняй. Он уже показал, где их взял, в шкатулке в трюмо.

– Нет, это я их ему дала, – твердо стояла на своем Раиса Ивановна, – сама.

– Как скажешь, – устало вздохнула подруга, – ты всегда была добренькой. Тебя лицом в грязь макают, а ты прощаешь.

– Да, прощаю, – стиснув зубы, произнесла Раиса Ивановна, – прощаю и этого дурачка, но вот обида осталась. Я всю жизнь спасала людей, а они ко мне так отнеслись.

– Мама, ты всю жизнь лечишь людей, а так и не поняла, что бесполезно их перевоспитывать. Этот Дима родился и вырос в навозе, и ему там комфортно. Только там он себя чувствует хорошо. Зачем пытаться вытащить его из этой родной стихии?

– Оля, я сейчас слишком слаба, чтоб с тобой спорить, поэтому отложим эту дискуссию до лучших времен.

– Хорошо, давай отложим. Только учти, я за тобой приехала. Довольно нянькаться с чужими людьми, когда у тебя свои есть. У Вали скоро лялька родится. И ты станешь прабабушкой, а я, стало быть, бабушкой.

– Правда? Валюшка станет мамой?

– Конечно. Мама, она уже второй год, как замужем – имеет полное право. Все, продаем твою квартиру и переезжаем ко мне в Питер. Хватит тебе тут одной прозябать. Барсик, между прочим, уже согласился.

– Я могу подумать?

– Разумеется, только не очень долго.

Вы еще не знакомы с Петровичем? Или, может, хотя бы что-то слышали о нем? Нет? Ну тогда вы многое потеряли. Такого интересного рассказчика и второго такого бойкого вруна вряд ли где еще встретите. Хотя сам Петрович утверждает, что он не врет, а лишь слегка приукрашивает свои байки, «чтоб живей выглядело». Как бы там ни было, а наш герой человек не ординарный и весьма любопытный.

Итак, я вам его представлю: Сергей Петрович Боткин, шестидесяти лет. Кроме полного ФИО, ничего нашего Петровича со знаменитым на весь мир терапевтом больше не связывает. Разве только то, что наш Петрович тоже медик, но не врач, а всего лишь фельдшер.