Адриана Имж - #Щастьематеринства [Пособие по выживанию для мамы] [litres]

Можно поговорить об экстренном кесаревом сечении. Шансы получить его – примерно 50 %. Вас запугают так, что вы будете рады, чтобы вам разрезали не только живот и матку, но и ампутировали руки-ноги, лишь бы с ребенком было все в порядке. Я знаю бесконечно много таких историй с запугиваниями.

Ну и еще один миф, о том, что рожать через кесарево – безопаснее. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Даже при кесаревом сечении дети застревают, и их выдавливают или вытягивают щипцами. И кесарево сечение не предохраняет от гипоксии и ДЦП.

Я могу долго рассказывать, как женщинам, кричащим от боли на схватках, говорят: «А трахаться не больно было?» Или как в палату, где ты полуголая, распятая болью, засовывает сонное лицо санитарка и недовольно кричит: «Чо орешь-то?»

Наивно полагать, что в послеродовом мучения заканчиваются. Там каждый час кто-нибудь да приходит, и всем почему-то есть дело до твоей груди, все ее сжимают, как клещами, до кровавых зайчиков в глазах. Запрещают спать со своим ребенком, выключать слепящий ночник, говорить по телефону во время кормления грудью и даже кормить грудью.

В пять месяцев сына я поняла, что в роддом больше не хочу. А рожать дома было страшно. Было страшно очень долго, почти до тридцатой недели. Потом я решила взглянуть страху в глаза. Я прочитала все о мифах и страшилках типа обвития, дистоции плечиков, атонического кровотечения, реанимации новорожденных. От былого страха камня на камне не осталось. Но была жуткая боязнь боли. Ее я тоже проработала. И шла в роды полностью умиротворенной. Спокойной, как скала, непоколебимой и уверенной. И все было хорошо. Мягко и безопасно. Тихо. Только я и моя малышка, только моя семья.

Я верю, что лет через 10–15 ситуация улучшится. Придут новые специалистки, изменятся протоколы ведения родов и система послеродового ухода. Я верю в медицину с человеческим лицом.

Однако сейчас я выбираю рожать дома, сама, без акушерок и доул.

Рожала на 40-й неделе в муниципальном роддоме. Всю беременность были проблемы, дважды лежала на сохранении. 26 января мы с мамой решили, что пойдем 27-го утром к врачу узнать, почему я не рожаю. 27 января в 2 часа ночи отошли воды, а родила только в 17.25 экстренным кесаревым сечением. Матка не раскрылась, для усиления схваток ставили укол. Схватки были болезненными, но хуже всего было взбираться на кресло, влагалище растягивали руками, было очень больно, кровило.

И вот настал момент, когда воды потемнели, а ребенок внутри начал задыхаться, и после подписания всех необходимых бумаг меня повезли в операционную. Анестезиолог говорит: «Расслабь спину!» А как я расслаблю, если я под схваточным уколом? Поставил мне эпидуральную анестезию в промежутке между схватками. Сначала я почувствовала тепло, разливающееся по ногам, потом перестала чувствовать половину тела пониже спины. Пока длилась операция, меня все время тошнило.

Потом в документе, описывающем операцию, я прочитала, что околоплодные воды были зелеными, что означало внутриматочную инфекцию, плод был крупным – 4390 г, частичное плотное прикрепление плаценты к стенке матки – послед доставали руками, обвитие пуповиной и хроническая гипоксия плода. У меня изначально были все показания к кесареву, но по халатности моего гинеколога об этом не было записано в карточке. Пытаясь заставить родить естественным путем, врачи промучили меня более 12 часов.

Прошло более пяти лет, и я до сих пор не уверена, что готова рассказать об этом.

Я прохожу терапию антидепрессантами, поэтому сейчас чувствую себя хорошо, но, когда возвращаюсь мыслями туда, начинается тремор, встает ком в горле, накатывает слабость и пробивает холодный пот.

Я серьезно заболела в самом начале беременности из-за снижения иммунитета, попала на сохранение и там испытала первый в жизни гинекологический осмотр. Боль была настолько сильной, что я кричала, не узнавая своего голоса, умоляла, чтобы это прекратилось, что я сделаю все, что угодно. Тогда я впервые столкнулась с насилием, таким наглым и самоуверенным, и – собственным бессилием. Надо ли говорить, что моя болезнь никак не была связана с гинекологией.

Потом я полгода читала отзывы и выбрала врача, который не сделает мне больно. Для ведения беременности мне повезло выбрать хорошую гинекологиню, а вот для родов – нет. Ее зовут Ада. Ума не приложу, почему меня это не смутило. Возможно, потому, что она отнеслась ко мне вполне нормально: теплыми руками держала мою руку, когда я тряслась и плакала, объясняя, что мне нужен врач и что я панически боюсь осмотров. И уж слишком хороши были отзывы, ни одного плохого.

Узнав, что она ведет курсы будущих родителей, мы с мужем записались на них и ходили. Беременность я наблюдала и у нее, и у приятной докторки в ЖК. Судя по обследованиям, все шло нормально для плода. Однако мучительно для меня. Таблетки по 12–16 штук в день, какие-то крохи еды, которые мне удавалось в себя впихнуть максимум один раз в день. Так плохо я не чувствовала себя никогда. Кожа стала сухой и шелушилась, подташнивало от всего, ребенок брыкался очень больно, и от осознания, что он там плавает в продуктах своей жизнедеятельности, мне становилось еще хуже.

Меня все успокаивали: как только рожу, все пройдет. Я верила в это и в то, что роды – это терпимо. Все рожают и я рожу, я умею терпеть боль. У меня мигрени и дисменорея. Я думала, это – боль. И на полном серьезе боялась, как бы мигрень не началась во время родов. Я знала о «правильном дыхании» и о том, что не нужно нервничать, а нужно расслабляться, и не боялась особенно. Старалась решать проблемы по мере их поступления, в чем меня активно поддерживала семья.

Конечно, я боялась, но действительно верила в то, что у меня все будет хорошо. Ведь не должно же быть так, что и беременность тяжелая, и роды. Так не бывает.

13 октября усилилась боль в спине и в районе лонного сочленения. Спина и сочленение болели всю беременность, поэтому я ни о чем не догадалась, просто морщилась и мазала детской мазью. Тем более срок был только 37 недель. Боль была то сильнее, то чуть отступала, и к 3 часам ночи стала такой сильной, что я уже не могла больше пытаться уснуть. Я стояла на четвереньках и услышала, как внутри что-то лопнуло. Воды отошли быстро и в большом количестве.

Меня так затрясло, что я не могла говорить и совершать осознанные движения. Страх был настолько всеобъемлющим, что не осталось ничего, даже осознания себя как человека, только этот кошмар. Мы позвонили врачу, она сонно сказала ехать в роддом, обещала приехать тоже. Я не сомневалась, что она приедет, ведь так написано в договоре. Приехала «скорая», и мы поехали в роддом. Схватки были раз в 3–5 минут.