Линда Окесон-Макгёрк - Не бывает плохой погоды [Как вырастить здоровых, выносливых и уверенных в себе детей: секреты скандинавской мамы (от фрилюфтслив до хюгге)] [litres]

Сандор оказывается помесью бульмастифа, ротвейлера и бордер-колли с шерстью цвета охры и размером с трехмесячного теленка. Никто не прыгает от радости при мысли о ночевке в компании этого зверя, но пес очень быстро покоряет нас своим спокойным нравом и покладистостью. Его не менее милой хозяйке Филиппе всего пятнадцать лет, и она едет одна на север, чтобы отправиться в поход с друзьями. Поскольку в поезде нет Wi-Fi и нельзя спрятаться за экранами, мы начинаем общаться, и вскоре Майя уже учит трех девушек своей любимой карточной игре.

– Будь у нас интернет, я сейчас сидела бы в Snapchat, – говорит Филиппа. – А так гораздо лучше.

Пересекая Полярный круг, поезд увозит нас все дальше на север. В два часа ночи я просыпаюсь на своей нижней полке и первым делом вижу мягкий свет полуночного солнца, проникающий через полоску между затемняющей шторой и нижним краем оконной рамы. Снаружи мимо нас проносится недосягаемый мир, сосна за сосной, болото за болотом. Если бы не пускающая газы и чрезмерно любвеобильная собака, сопящая у меня под ухом, это мгновение было бы поистине волшебным.

Следующим утром мы наконец добираемся до своего пункта назначения – поселка Бьорклиден с населением в 29 человек, двадцать из которых – пенсионеры, как сообщает нам владелица единственного в поселке ресторана. Помимо итальянских рабочих и нескольких пожилых пар, проехавших мимо в кемперах, на улице нет никого, кроме нас. Всепоглощающая тишина нарушается лишь несколько раз в день, когда тяжелые товарные поезда с драгоценной железной рудой с шахты в Кируне с грохотом проезжают мимо в сторону норвежского побережья.

Тем вечером мы с Майей отправляемся гулять, ориентируясь по характерным пирамидам из камней, какими принято обозначать туристические тропы в горах, и продолжаем идти, пока не добираемся до снега. На некоторых снежных полянах побольше Майя устраивает импровизированные горки. Хотя небо покрыто облаками и полуночное солнце появляется редко, нам открывается живописный вид на озеро и знаменитую U-образную долину. Кажется, будто внезапно ожили пейзажи со слайдов моих дедушки и бабушки.

– Ты оставишь ожерелье farmor Анны-Мари здесь? – спрашивает Майя, когда мы достигаем еще одного заметенного снегом пика и смотрим вниз на бурлящий поток, спускающийся с горы справа от нас.

– Я не знаю, а ты как думаешь?

– Думаю, надо сохранить. Тогда ты сможешь все время носить ее частичку с собой. Если ты оставишь ожерелье здесь, farmor Анна-Мари будет совсем одна.

– Знаешь, ты права. Я об этом не подумала.

На следующий день мы проходим одиннадцать километров под моросящим дождем и попадаем в другой поселок, Абиску, где я забронировала комнату в хостеле. Хотя этот город побольше, с продуктовым магазином, примерно сотней постоянных жителей и как минимум семьюдесятью пятью ездовыми собаками, он так же тих. Табличка на двери хостела сообщает, что стойка регистрации «иногда открыта, в остальное время закрыта». К счастью, нас встречает Хассан, тридцатилетний погонщик собак и по совместительству мастер на все руки. Он показывает нам комнату, общую кухню и ванную и рассказывает, как пользоваться сауной – обязательным элементом любого жилья в этой части страны.

– Обращайтесь, если будут вопросы, – говорит Хассан и собирается уходить.

– А где ключ от нашего номера?

Хассан улыбается и качает головой.

– Его нет.

Я смотрю на него, ошарашенная и уверенная, что он шутит. Но он не шутит. Хотя ему явно весело.

– Мы здесь не пользуемся ключами. Добро пожаловать в Лапландию!

Следующие три дня мы с Майей привыкаем к новому ритму: утром уходим в поход, днем возвращаемся поспать, а вечером еще немного гуляем. Мы попадаем в непредвиденную снежную бурю на вершине горы и исследуем лагерь саамов – северного скандинавского коренного народа, ведущего полукочевой образ жизни и живущего за счет оленеводства. Дважды Хассан разрешает нам пообщаться с ездовыми собаками, которые все лето отдыхают.

В последний день Майя хочет пройти пешком весь путь до долины Лаппортен – не менее 24 километров в обе стороны. Я подозреваю, что такой марш-бросок ей пока не по силам, но попробовать все равно стоит. По дороге туда она строит затейливые планы насчет дома на дереве, который хочет построить в лесу за нашим домом, когда мы вернемся в США.

– Нам понадобятся две двухъярусные кровати, одна для нас с Норой, а вторая для наших гостей. Еще телевизор и кухня, где мы будем готовить еду, с белыми пакетами для мусора и черными для компоста, – говорит она и добавляет: – И унитаз нам тоже понадобится.

– Милая, это больше похоже на квартиру, чем на дом на дереве, – вставляю я.

– Так нам можно будет унитаз?

– Нет!

– А переносной туалет?

– Нет! Можете сделать ямку в земле. Что скажешь?

– Ладно, сгодится.

Пройдя еще около четырех километров по густой березовой роще, мы выходим на поляну, где отдыхает стадо оленей на пути к новым пастбищам. Пока мы обедаем на большом плоском камне, они поднимают свои бархатные рога и с любопытством наблюдают издали, но совершенно без страха. Какое-то время мы просто сидим и наслаждаемся видами: полудикими животными, мягкими изгибами гор под снежными шапками, скудными лугами, крохотными отважными северными цветами. Я вынимаю из-под ветровки серебряное ожерелье и ставшим привычным в последние недели движением начинаю задумчиво играть маленьким сердечком. Пора с ним попрощаться, говорю я себе.

– Это тебе, – я снимаю цепочку и надеваю ее Майе на шею. – Спасибо, что приехала со мной в Лапландию. Farmor Анна-Мари очень гордилась бы тобой.

Она теребит серебряное сердечко и смотрит на меня с удивленной улыбкой.

– Хорошо, что я поехала с тобой: благодаря мне мы сбережем ожерелье, – без тени сомнения заявляет она.

– Я знаю.

Ожерелье красуется на ее шее и через два дня, когда мы снова пакуем чемоданы – на этот раз на самолет домой, в США.

Отец отвозит нас в аэропорт на старом Saab. Он выглядит здоровым. Впалые щеки за год снова округлились, а беззаботный отдых у моря освежил кожу приятным загаром. По его виду никто не догадался бы, что он только что перенес почти полугодовой курс профилактической химиотерапии.

– Увидимся в Skype, – говорит он на прощание, и мы с девочками уходим регистрироваться на рейс.

Мы летим домой.

Длительные прогулки часто становятся первым видом активного отдыха на свежем воздухе, на который отваживаются молодые родители. И это логично: не нужно специального оборудования или планирования, ходить можно с ребенком за спиной и для этого необязательно уезжать далеко от дома. Но, когда ребенок вырастает из переноски-кенгуру и вы рассчитываете, что он будет ходить своими ногами, ситуация меняется. Если одни дети готовы шагать, пока их не остановят, то другие устраивают истерику, как только понимают, что придется пройти ногами больше сотни метров. Если ваш ребенок относится ко второй категории, не отчаивайтесь. Еще не все потеряно. Начните с этих простых советов: