Джошуа Мезрич - Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога

Вероятно, ожидание было мучительным для Барнарда и его брата Мариуса, который ассистировал ему в извлечении сердца. Скорее всего, они испытали бы настоящие страдания, если бы сердцебиение действительно возобновилось. Примерно 40 лет спустя, когда Кристиан Барнард был уже мертв, Мариус рассказал в интервью писателю Дональду Макрею, что он с согласия Барнарда ввел пациентке огромную дозу калия, чтобы остановить сердце сразу после отключения аппарата вентиляции легких. Они вскрыли грудную клетку Дениз, осторожно поместили дренажные катетеры в правое предсердие и катетер в аорту, а затем включили аппарат искусственного кровообращения, наблюдая, как к сердцу возвращается розовый цвет. Затем они охладили тело, и Барнард пошел в соседнюю операционную проверить Вакашански.

Команда Барнарда уже вскрыла грудную клетку Вашакански, обнажив огромное сердце, которое еле поддерживало в нем жизнь. Барнард и его помощники подключили Вакашански к аппарату искусственного кровообращения и чуть не потеряли его в результате технической ошибки. К счастью, они вышли из опасной ситуации, но Барнард вспомнил, насколько коварным может быть аппарат искусственного кровообращения.

Барнард вернулся в операционную к Дениз и начал извлекать ее сердце. И даже не имея 10-летнего опыта экспериментов на собаках, он знал, что нужно делать. Он аккуратно выделял сердце, стараясь перерезать сосуды под углом, чтобы их можно было легко сопоставить с более крупными сосудами Вашакански. Затем он вернулся к Вашакански, держа в руках металлическую миску с удивительным даром. Он удалил огромное бесполезное сердце пациента, оставляя ткани вокруг предсердия, чтобы без проблем соединить все сосуды. Осуществляя все эти манипуляции, Барнард чувствовал, как его собственное сердце трепещет в груди. Он понимал, что места для ошибки нет. Удалив сердце Вашакански (которое, как ни странно, продолжало сокращаться даже в металлической миске), он взял в руки красивое сердечко Дениз.

Женское сердце на 20 % меньше мужского.

Позднее он писал: «Какое-то время я пристально смотрел на него, не понимая, как оно вообще сможет работать. Оно казалось слишком незначительным, слишком крошечным, чтобы отвечать требованиям, возложенным на него. Женское сердце на 20 % меньше мужского, а сердце Вашакански создало полость размером в два раза больше нормальной. В таком гигантском пространстве сердце казалось очень маленьким и одиноким».

Затем Барнард приступил к работе: сначала вшил левое предсердие, затем правое. Все выглядело идеально. После этого он и его команда перешли к легочной артерии. Поскольку он перерезал ее в месте, где она расходилась на две артерии, артерия идеально подошла Вашакански. Сосуды донора и реципиента были соединены безупречно. Дело осталось за аортой.

Барнард перерезал аорту Дениз под еще большим углом, чтобы увеличить размер отверстия и сопоставить ее с крупной аортой в груди Вашакански. Делая это, он велел команде начинать разогревать Вашакански. В 05:15 они приступили к сшиванию аорты, а в 05:34 закончили. Сердце было внутри, но оставалось синим. Так смогло ли оно забиться?

Барнард ослабил зажимы, давая крови поступить в орган. Сердце наполнилось теплой кровью и стало фибриллировать. Барнард и его команда наблюдали за происходящим, надеясь, что сердце начнет биться скоординированно. Барнард нередко сталкивался с подобным у собак, и их сердцебиение не всегда выравнивалось. Он попросил дефибриллятор и дал разряд силой 20 джоулей. Сердце замерло на секунду, а затем стало медленно сокращаться. Сокращения начались с предсердий, а затем перешли на желудочки.

Постепенно сердцебиение участилось и дошло до 120 ударов в минуту. Сердцебиение присутствовало, но было ли оно достаточно сильным, чтобы поддерживать жизнь столь крупного мужчины?

Барнард приготовился отключить Вашакански от аппарата искусственного кровообращения. Когда все было сделано, он дал команду: «Отключить насос!» Однако кровяное давление Вашакански стало падать. Одна из медсестер называла показатели: «Восемьдесят пять… Восемьдесят… Семьдесят пять». Сердце выглядело деформированным и недовольным. «Шестьдесят пять». Барнард велел команде снова включить аппарат. Они ввели Вашакански кое-какие препараты, подкорректировали баланс электролитов и измерили температуру. После они попробовали еще раз, но все повторилось.

Барнард старался казаться уверенным, но внутри чувствовал себя опустошенным. «Я был в ужасе», – признался он позднее. Тем не менее он не сдавался, и в 06:13, после третьей попытки, сердце заработало. Аппарат был выключен в последний раз.

Барнард переоделся и вышел в кафетерий. Мариус присоединился к нему. Новое сердце Вашакански стабильно сокращалось 120 раз в минуту. Барнард сосчитал свой пульс: 140. Он оставался в больнице еще несколько часов, пока не убедился, что Вашакански, переведенный в отделение интенсивной терапии, стабилен. Он пришел домой около полудня, а через короткое время весь мир будто взорвался.

Все началось с короткого сообщения по радио, в котором говорилось о проведенной трансплантации сердца. Имя Вашакански не разглашалось. В течение следующего часа сообщение повторили несколько раз, и тогда телефон зазвонил. Барнарду поступали звонки со всего мира. Одним из первых позвонил лондонский репортер и сразу же спросил, были ли пациенты чернокожими.

В ту ночь Барнард не мог заснуть и снова поехал в больницу. Следующие 18 дней он провел в основном у постели Вашакански. За это время пациент пришел в себя, дышал без кислородной трубки, разговаривал и перемещался по больнице в кресле-коляске. К сожалению, через пару недель у него началась лихорадка. У него развилась тяжелая послеоперационная пневмония, и, несмотря на отлично работавшее сердце, он умер от инфекции, возникшей, вероятно, из-за иммуносупрессивных препаратов.

Смерть Вашакански опустошила Барнарда, но остальным, судя по всему, было все равно. Барнард стал мировой суперзвездой и должен был отправиться в тур по США, который включал встречу с президентом, появление в телепередачах Face the Nation и Today, а также интервью для Time, Life и Newsweek.

Следующую пересадку сердца Барнард провел 2 января 1968 года. Пациентом был Филип Блайберг, 58-летний стоматолог на пенсии, страдавший сердечной недостаточностью. После смерти Вашакански Барнард встретился с Блайбергом и его женой, чтобы сообщить им новость и узнать, не передумал ли пациент ложиться на операцию. «Профессор, я хочу хорошо себя чувствовать, а в противном случае мне лучше умереть», – сказал Блайберг. Донором для него стал 24-летний чернокожий мужчина, у которого неожиданно случился инсульт во время отдыха на пляже. У донора констатировали смерть мозга, и их с Блайбергом отвезли в операционную для проведения трансплантации.