Дэвид Кристиан - Большая история [С чего все начиналось и что будет дальше]

Из обсуждения хорошего и плохого антропоцена понятно, каковы в настоящий момент цели человеческой миссии. Прежде всего – избежать катастрофы. Если нам это удастся, возникнут еще две цели: сделать так, чтобы преимуществами хорошего антропоцена могли пользоваться все люди и чтобы биосфера процветала и дальше, потому что, если погибнет она, то провалится любая миссия. Мы должны выполнить эти задачи, даже если порою кажется, что они ведут в разных направлениях – то к тому, чтобы пользоваться избытками, то к воздержанию.

Чтобы это не казалось пустым звуком, приведем описание человеческой миссии из преамбулы к документу ООН «Преобразование нашего мира», выпущенному в 2015 году.

Этот план будет осуществляться всеми странами и всеми заинтересованными сторонами, действующими в совместном партнерстве. Мы преисполнены решимости избавить человечество от тирании нищеты и нужды и исцелить и обезопасить нашу планету. Мы полны решимости предпринять смелые реформаторские шаги, которые настоятельно необходимы для того, чтобы вывести мир на траекторию устойчивого и жизнестойкого развития. Отправляясь в этот совместный путь, мы обещаем, что никто не будет забыт [232] Здесь и далее цитаты из документа «Преобразование нашего мира» даются по URL: http://unctad.org/meetings/en/SessionalDocuments/ares70d1_ru.pdf .

И далее:

Люди: Мы преисполнены решимости положить конец нищете и голоду во всех их формах и проявлениях и обеспечить, чтобы все люди могли реализовать свой потенциал в условиях достоинства и равенства и в здоровой окружающей среде.

Планета: Мы преисполнены решимости уберечь планету от деградации, в том числе посредством внедрения рациональных моделей потребления и производства, рационального использования ее природных ресурсов и принятия неотложных мер в связи с изменением климата, с тем чтобы планета могла обеспечивать удовлетворение потребностей нынешнего и будущих поколений.

Процветание: Мы преисполнены решимости обеспечить, чтобы все люди могли жить в условиях процветания и благополучия и чтобы экономический, социальный и технический прогресс продолжался в гармонии с природой.

Затем следует 17 целей в области устойчивого развития и 169 конкретных задач, которые, если все пойдет хорошо, должны быть выполнены за следующие 15 лет.

Этот документ легко критиковать. И некоторый цинизм здесь уместен. Тем не менее кому-то, кто вырос в середине XX века, когда люди едва ли представляли себе опасности плохого антропоцена, удивительно читать подобные заявления, исходящие от органа, который представляет большинство наций Земли.

Вскоре после публикации целей в области устойчивого развития появился еще один эпохальный документ – Парижское соглашение по климату. Оно было принято 12 декабря 2015 года на конференции ООН, где присутствовали представители 195 наций. Документ вступил в силу 4 ноября 2016 года, когда его официально ратифицировало достаточное количество стран. Вот его цели.

Настоящее Соглашение… направлено на укрепление глобального реагирования на угрозу изменения климата в контексте устойчивого развития и усилий по искоренению нищеты, в том числе посредством:

a) удержания прироста глобальной средней температуры намного ниже 2 °C сверх доиндустриальных уровней и приложения усилий в целях ограничения роста температуры до 1,5 °C, признавая, что это значительно сократит риски и воздействия изменения климата;

b) повышения способности адаптироваться к неблагоприятным воздействиям изменения климата и содействия сопротивляемости к изменению климата и развитию при низком уровне выбросов парниковых газов таким образом, который не ставит под угрозу производство продовольствия; и

с) приведения финансовых потоков в соответствие с траекторией в направлении развития, характеризующегося низким уровнем выбросов и сопротивляемостью к изменению климата [233] Цит. по URL: https://unfccc.int/files/meetings/paris_nov_2015/application/pdf/paris_agreement_russian_.pdf .

Некоторое противоречие между этими документами во многом показывает, в чем сложность миссии по улучшению мира, потому что действительно неочевидно, можно ли привести выбросы углекислого газа к заявленным показателям, резко не сократив при этом использование горючих ископаемых. Возможно ли при таком сокращении устойчивое развитие? Вероятно, да, если достаточно быстро будет развиваться выработка возобновляемой энергии. Но конечно, задача стала бы гораздо проще, если бы люди более последовательно проводили перераспределение ресурсов и были готовы согласиться на замедление экономического роста.

В нашей современной истории мира есть хорошая аналогия – химическая энергия активации. Она дает первоначальный толчок, чтобы запустить необходимые для жизни химические реакции. Но когда реакция уже идет, энергии нужно меньше. Может быть, можно считать горючие ископаемые энергией активации, которая потребовалась, чтобы возникло все, что есть сегодня. Может быть, теперь, когда этот сияющий новый мир уже пришел в движение, его можно поддерживать более тонкими, умеренными потоками энергии, подобными тем, что текут по электрону, по протону под управлением ферментов и питают живые клетки? Удастся ли нам сымитировать дыхание – мягкий, неразрушительный процесс, который заменяет крупным формам жизни огонь?

Из идеи о горючих ископаемых как об энергии активации следует кое-что еще о современном мире. Бурный динамизм последних веков характерен для периодов созидательного разрушения. У людей это то же, что гравитационная энергия, которая создает звезды. Но когда мощная энергия созидания сделает свою работу, следует ожидать другой, более стабильной динамики, ведь нечто новое уже заняло во Вселенной свое место. Наверное, подобно Солнцу, мы можем вступить в период динамической стабильности, перейдя новый порог и построив новое глобальное общество, которое сохранит лучшие черты хорошего антропоцена. Что, если идея бесконечного роста в корне неверна, а революционный динамизм последних веков – это временное явление? В конце концов, на протяжении почти всей истории человечества и почти во всех его обществах считалось нормальным, что жизнь проходит в условиях социальной и культурной стабильности. Потому-то идея полной, динамичной жизни в менее изменчивой обстановке сохранилась в культурах многих современных туземных общин, где люди видят себя в первую очередь хранителями мира, который больше и старше их самих.

Немодная сегодня, идея будущего без постоянного роста тем не менее регулярно возникает в рассуждениях тех экономистов, кто не чужд философского мышления. Многих специалистов XVIII века, включая Адама Смита, будущее без роста пугало, оно казалось им концом прогресса. Но Джон Стюарт Милль его приветствовал как отрезвляющий противовес безумному миру промышленной революции с ее золотой лихорадкой. В 1848 году он писал: «Признаюсь, я не питаю восторга к идеалу жизни, которого придерживаются те, кто считает, что нормальное состояние человека – бороться за успех; что то, как мы топчем, крушим, расталкиваем друг друга локтями и наступаем друг другу на пятки, что нынче и составляет общественную жизнь, – это самый желанный жребий человеческого вида, и уж во всяком случае не один из дурных симптомов очередного этапа промышленного прогресса» [234] J. S. Mill . Of the “Stationary State” // The Principles of Political Economy, Google Books. URL: www.efm.bris.ac.uk/het/mill/book4/bk4ch06 .