Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Травмы и повреждения, с которыми сталкивались хирурги, были столь же разнообразны, как и само население Лондона. В годы работы Листера с Эриксоном город беспрерывно расширялся. Ежегодно сюда приезжали тысячи рабочих. Мало того, что эти люди жили в грязи из-за нехватки жилья, вызванной такой быстрой урбанизацией, так еще и их работа была изнурительна и опасна для жизни. Все лишения отражались на здоровье жителей. Больничные палаты были забиты людьми, искалеченными, ослепленными, задушенными и изуродованными опасными реалиями меняющегося мира.

Между 1834 и 1850 годами через больницу Чаринг-Кросс прошли 66 000 жертв несчастных случаев, в том числе 16 552 человека после падения с лесов или зданий; 1308 пострадавших в результате несчастных случаев с участием паровых двигателей, мельничных винтов или кранов; 5090 жертв дорожных аварий; и 2088 пациента с ожогами. По сообщению The Spectator , почти треть этих травм была вызвана «разбитым стеклом или фарфором, случайными падениями… попытками поднять тяжести и неосторожным использованием спиц, крючков, ножей и другого домашнего инвентаря». Часто жертвами несчастных случаев становились дети, такие как 13-летняя Марта Эпплтон, которая работала на хлопкопрядильной фабрике «мусорщиком» (в ее обязанности входила уборка рассыпанных под машинами производственных отходов). Однажды из-за переутомления и недоедания маленькая Марта упала в обморок, и ее левая рука застряла в механизме, за работой которого никто в тот момент не следил. Девочка потеряла все пять пальцев – и работу. Ее история в каком-то смысле показательна.

По работе Листер сталкивался со многими случаями травм и заболеваний, вызванных плохими рабочими и жилищными условиями. Он также частенько наблюдал те болезни, которые лишь недавно возникли в медицинской практике. Таким был, к примеру, мистер Лариси, художник, который с детства работал от десяти до пятнадцати часов каждый день. Он попал в больницу после тяжелого приступа так называемой «колики художников» – хронического кишечного расстройства, вызванного чрезмерным воздействием свинца (который входил в состав краски). В стране, которая так стремительно наращивала темпы промышленного производства, увеличивалось и число людей, подвергающихся воздействию опасных химических соединений и тяжелых металлов. Даже при отсутствии ядовитых веществ, таких как мышьяк или свинец, огромное количество пыли (выделяемой при производстве и обработке стали, камня, глины и иного сырья) могло убить рабочего. Зачастую проходили годы, прежде чем возникали симптомы – и помочь на этом этапе было уже невозможно. Как заметил врач того времени Джон Томас Арлидж: «Пыль убивает не внезапно, а оседает год за годом в легких, пока наконец не спрессуется, подобно гипсу. Дыхание становится все более затрудненным и подавленным, пока, наконец, не прекращается вовсе». Бронхит, пневмония и ряд других респираторных заболеваний стали причиной ранней смерти многих представителей рабочего класса.

Листер также мог наблюдать влияние диеты на здоровье рабочих города. Помимо ежедневного потребления большого количества пива, почти все его пациенты ели много дешевого мяса и очень мало овощей или фруктов. За лето на прием к Листеру пришли два человека с запавшими глазами, призрачно бледной кожей и выпадающими зубами – все это явные признаки цинги. Врачи еще не поняли, что цинга вызвана недостатком витамина C, который организм человека не в состоянии синтезировать самостоятельно. Многие практикующие специалисты полагали, что дело в нехватке минеральных солей, а потому Листер давал обоим пациентам нитрат калия; этот минерал, согласно ошибочному предположению медиков, помогал в этом вопросе.

Если низкое качество пищи бедных было очевидно, то долгосрочные последствия другой болезни проявлялись куда коварнее. Со временем Листер навострился различать заболевания, передаваемые половым путем. Многие из его пациентов страдали от сифилиса, который в эпоху до открытия пенициллина считался неизлечимым смертельным недугом. Больные часто обращались именно к хирургам, чья работа преимущественно заключалась не в оперативном вмешательстве, а в устранении внешних симптомов, которые с течением времени только усиливались. В дополнение к отвратительным кожным язвам, покрывавшим тело, на поздних стадиях заболевания многие сталкивались с параличом, слепотой, слабоумием и «запавшим носом» – гротескное уродство, при котором переносица проваливается в лицо. Сифилис был настолько распространен, что по всему Лондону возникали «клубы безносых». В одной из газет сообщалось, что некий эксцентричный джентльмен, пожелав собрать большую компанию безносых, пригласил каждого человека с признаками сифилиса, кого встречал на улице, пообедать в определенный день в таверне, где и сформировалось своего рода братство. Организатор, взявший себе псевдоним «мистер Крамптон» для этих тайных вечеринок, развлекал безносых друзей каждый месяц в течение года, пока не скончался, и клуб безносых «к несчастью распался».

В викторианском Лондоне хирурги были вынуждены выписывать безнадежных пациентов из-за опасения за жизнь тех, кто еще мог выкарабкаться.

Многие методы лечения сифилиса предполагали использование ртути в виде мазей, таблеток или паровой бани. К сожалению, побочные эффекты были столь же болезненны и опасны, как и сам сифилис. Пациенты, пережившие лечение препаратами ртути, теряли зубы, страдали от язв и неврологических повреждений. Часто люди умирали от отравления ртутью до того, как их убивал сифилис.

Мэттью Келли, 56-летний ирландский рабочий, поступил в госпиталь Университетского колледжа после трех тяжелых припадков, которые, как он опасался, были вызваны «падучей болезнью» – то есть эпилепсией. Листер, однако, заметил болезненные синяки на бедрах у больного и задался вопросом, не может ли у припадков быть иная причина. Учитывая анамнез мужчины и «сильную склонность к венерии», Листер подозревал, что в мозгу Келли на самом деле развивается церебрит – симптом последней стадии сифилиса, при котором возникают судороги, схожие с эпилептическими. Поскольку о болезни было мало что известно, Листер едва ли мог помочь Келли, и в конце концов его выписали из больницы после того, как признали безнадежным.

Это был не единственный случай, когда Листер вынужденно выписывал пациентов, потенциально подвергая опасности здоровье тех, с кем они могли впоследствии контактировать. Другой случай касался 20-летнего сапожника по имени Джеймс Чаппелл, который был госпитализирован летом 1851 года. Он заразился сифилисом и гонореей несколько лет назад и с тех пор постоянно путешествовал по больницам. Листер отметил, что, хотя молодой человек не состоял в браке, он вел половую жизнь с пятнадцати лет. В своих записях Листер свидетельствует, что больной «вступал с женщиной в порочную связь и, будучи юн, занимался сексом по 3–4 раза в день». Однако насущной проблемой Чаппелла было не его неуемное либидо. Он попал к Листеру из-за харкающего кашля, который сопровождался белыми выделениями, окрашенными кровью, иногда достигающими 700 мл. Диагноз элементарный: фтизис первой стадии, или туберкулез легких, – респираторное заболевание, от которого в 1850-х годах не было лечения. Согласно больничной политике, неизлечимые больные подлежат выписке, так что Листер отправил Чапелла восвояси. В то время медики еще не подозревали, сколь заразен туберкулез. Тот факт, что Чаппелла отправили спать в одной комнате с пятью или шестью коллегами, заставляет задуматься, сколько еще людей он заразил. Но такова была жизнь обычного рабочего, который попадал в больницу в викторианские времена.