В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

Однажды вечером в конце мая 1915 года, сидя за столом во время ужина, я обернулся через правое плечо и в тот момент видел, как прислуга махнула рукой; несколько времени спустя я обернулся через левое плечо и видел, как моя мать тоже махнула рукой; в обоих случаях, если бы у них в руках был в тот момент какой-нибудь порошок, то частицы его могли бы попасть в мою тарелку...

Очень часто по окончании мысленной фразы не моего творчества, ко мне попавшей, я не мог вспомнить последней собственной мысли, ею прерванной; помню, что несколько раз замечал, что при возникновении цепи мыслей не моего творчества существует в течение нескольких мгновений одновременно по две мысли, если в момент возникновения цепи мыслей не моего творчества у меня шла цепь мыслей моего творчества; затем обыкновенно цепь моих мыслей пропадала, и оставалась цепь мыслей не моего творчества...

20 апреля 1917 года. 7 декабря 1914 года, проходя мимо дома г-жи Б., заметил, что один человек в фуражке студента университета ходил вдоль улицы взад и вперед, почти перед домом Б.

Это же самое лицо присутствовало при следующем эпизоде в середине декабря 1914 года: условившись заранее, я встретил на Царскосельском вокзале в Петрограде г-жу Г. Она повела меня в зал I и II класса, и мы сели, где она считала наиболее удобный; некоторое время мы разговаривали о разных ничтожных вещах, а затем я ей передал деньги; очень скоро после этого она удалилась, а некоторое время спустя поднялось со своего места вышеописанное лицо, которое, как оказалось, сидело по близости и все время присутствовало 189)...

6 февраля 1915 года купил английский учебник и начал изучать английский язык с целью переселиться из России, вследствие целого ряда удручающих выводов из гипотез, принятых мною тогда для объяснения действительности. Эти выводы были в общих чертах следующими: А., умственное развитие которой характеризуют ее слова, что математика есть нечто лишнее, вследствие моего правильного образа действий и нежелания принять участие в ее неблаговидных постушках, решила мне мстить; в результате Б. мне не сообщила, что моя переписка к ней не относится, г-же Г. потребовалось получать деньги при свидетелях, хотя в моем архиве имеется письмо, в котором она выражает признательность за мое согласие платить за ее уроки пения, и прочие несообразности. Так как близкое жительство относительно этой особы могло повлечь в будущем обилие неприятностей, к тому же могло выясниться удручающее недоразумение с письмом к Б., то я решил готовиться к переселению в другие края. Около того времени я начал справляться у знакомых, не видели ли они напечатанного произведения с моей подписью; вероятная справедливость последнего предположения все более и более увеличивалась 190 )...

22 апреля 1917 года. Когда однажды мы с братом приехали к г-же Г., то между прочим было следующее: она подошла к телефону, и было слышно, как она упоминала часто слово "князь"; то было в последний раз, когда я видел ее оболочку под видом ее оболочки ... 2 апреля 1915 года у нас днем был г. Б. Мы отправились с ним в библиотеку; дорогой мне казалось, что он перекладывал револьвер из кармана брюк в карман пальто. Когда я пересматривал книги, он скрылся; я тотчас же подошел к двери и очень громко сказал: "синьор, не глупите!" Он обернулся и вернулся; по его лицу я решил, что он был крайне смущен. Когда я запирал дверь, он с книгой удалился; помнится, что он тогда не попрощался.

5 мая 1917 года. Это было в тот день, когда происходил вышеописанный случай передачи мною денег г-же Г., при странном свидетеле; к вокзалу в П., когда я покупал билет, под'ехали сани, и из них вышел генерал и другой офицер; когда я сидел у окна вагона III кл., этот офицер прогуливался по платформе; он остановился против моего окна, долго стоял, потом пошел обратно; в Петрограде, когда я выходил из вагона на платформу, у соседнего вагона стоял этот офицер и все время на меня смотрел, когда я проходил мимо; на золотых погонах у него были пушки и был он небритым. Встретив г-жу Г., я взял с нее обещание, что если она узнает, что меня укокошили, то сообщит об этом г. Б., а также о том, что некое лицо является артиллеристом. Достойно внимания совпадение этих описанных странностей с фактом моей поездки для передачи денег г-же Г., при чем ранее предполагался для встречи другой день, но он был изменен этой особой за несколько дней, о чем она сообщила мне письменно... Далее Г. перечисляет несколько случайных встреч, имевших в его глазах особое значение.

Оригинальная подробность. Когда я видел г-жу Б. первый раз, отлично помню, что волосы у нее были не черные; во второй, третий и четвертый раз - черные. У г-жи А. во время моего знакомства с ней были волосы не черные, - когда же я встретил ее ехавшей на извозчике с г-жей Б. по Н-ой улице, у нее были черные волосы. (Иллюзорное восприятие).

18 мая 1917 года. 28 мая 1915 года, когда я одевался, мне сообщили, что к нам пришла тетя Е. Брат, сестры и моя мать уверяли, что это она; из своих наблюдений я нашел, что ее лицо и голос совсем как у тети Е. Я стал подбирать тех знакомых которым они были присущи, и нашел, что они свойственны личности г-жи Г..

В июне 1915 года к нам зашла одна знакомая с личностью, которая по уверению моих сестер и моей матери была тетею Е. Эта личность казалась мне более похожею на тетю Е., чем личность 28 мая; но этой личности были присущи свойства, отсутствующие у тети Е. и принадлежащие г. Б...

В конце сентября 1914 года я проснулся среди ночи; было очень жарко, и я открыл дверь из моей комнаты в столовую; затем я заснул; помню, что когда я на мгновение проснулся, на моей постели кто-то сидел; было как будто все освещено, слышал голос г-жи А., сказавшей: "исследуйте меня". На следующий день я решил, что когда я ночью просыпался, ко мне телепатически попала мысль г-жи А...

Однажды утром моя мать, придя в кухню, пронесла руку над приготовленной к варке моей посудиной с горохом, доставая полоскательную чашку. Вечером у меня, по-видимому, поднялась температура; на следующий день меня после вишневого супа (почти ежедневное мое кушанье) тошнило; в то утро у меня, против обыкновения, не было аппетита ...

Резюмируя свои переживания, Г. характеризует их следующим образом: 1) происходили события, которые до сих пор не происходили, или прежде в таких случаях происходившие события теперь происходили иначе; 2) эти события были сами по себе безвредными для моей оболочки; 3) причиною их являлась воля каких-то лиц, намеренно делавших неестественность; 4) обилие этих событий.

Кроме дневника и воспоминаний, Г. был занят составлением обширного математического сочинения, также носившего патологический характер, с множеством неологизмов; в этом сочинении он пытался подводить жизненные явления под "мировые" аксиомы; содержание этого весьма сложного трактата нельзя передать в кратком изложении.