В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

Продолжая дальше свои исследования и умозаключения в указанном на­правлении, проводя параллели между данными суб'ективной психологии и пси­хорефлексологии, Бехтерев также приходит к дальнейшему развитию и обоснованию выводов, намеченных Сеченовы м. Так, внутренний ассоциа­тивный процесс, называемый в суб'ективной психологии мыслью, в об'ективном выражении должен быть понимаем, по Бехтереву, как заторможен­ный сочетательный рефлекс, так как этот процесс обыкновенно сопровожда­ется внутренней речью или сопутствуется иными двигательными и секретор­ными проявлениями. Развивающиеся путем упражнения сочетательные ре­флексы в естественном ходе своего развития подчинены трем основным зако­нам: дифференциации и избирательному или сочетательному обобщению; пер­вый закон приводит к сужению оживляющих рефлекс раздражений, а второй к вызыванию одинаковых сочетательных рефлексов различными раздражи­телями; третий закон есть закон комбинирования, заключающийся в том, что воспитание рефлекса на сумму разнородных раздражений приводит к тому, что он устанавливается лишь на их сумму, не развиваясь при действии отдельных слагаемых. По мнению Бехтерева, первый закон лежит в основе ана­томического процесса нервно-психической деятельности, вторым же и третьим законом обусловливается возможность синтеза.

Пределы развития сочетательных рефлексов находятся в тесном соотно­шении с границами суб'ективных определений, так как низший, разностный и пространственный пороги сочетательных рефлексов почти совпадают с поро­гами восприятия.

Процессы торможения и растормаживания стоят в соотношении с процес­сами сосредоточения, отвечающими суб'ективным процессам отвлечения и при­влечения внимания.

Таким образом, исследование законосообразности в развитии сочетатель­ных рефлексов открывает соответствующую законосообразность в развитии суб'ективных состояний 187).

Субъективная психология относится к характеру психического процесса, к его содержанию, как процесс к его нервному механизму. Этот механизм все глубже изучается, изучение его перенеслось с животных на человека, происходит с круп­ным успехом и приводит к познаванию существа психического процесса, процессов душевной жизни.

Последнее время особое значение пере­датчиков возбуждения с центростремитель­ных волокон большим пирамидным клеткам придается т. наз. клеткам Martinotti, находящимся в различных слоях коры и посылающим восходящий аксон в моле­кулярный слой, в котором он ветвится гори­зонтально.

Рис. 6. Схема внутрикорковых пу­тей, fcp — центростремительное волокно. М — клетка Martinotti. О — клетка Cajal'я ; t' — ее аксон (толстое тангенциальное волокно), f — тонкое тангенциальное волокно, р — малая пирамида, Р — большая пирамида. По Блуменау.

Блуменау 60*) дает приводимую здесь схему, из которой видно, что при извест­ных условиях коллатерали играют роль тор­мозов: если какая-нибудь сочетательная клетка, напр., малая пирамида р (рис. 7), получившая возбуждение от t', через коллатераль своего аксона передает возбужде­ние глубже лежащей пирамиде Р, которая одновременно подверглась прямому раз­дражению от центростремительного волокна fcp, в результате может произойти интер­ференция раздражений или угнетение пирамиды Р; тем временем волна воз­буждения разольется по сочетательным путям, и, таким образом, корковый рефлекс будет 'подавлен ассоциативным (психическим) процессом.

В мозговой коре передача раздражений происходит вообще медленнее, что Bethe об'ясняет задержкой раздражения в фибриллярных сетках 61**).

Что касается самого существа биологического процесса, лежащего в основе явлений душевной жизни, то несомненно должно признать, что про­цесс этот, сущность которого далеко не представляется изученной, а уясняется лишь намеками, есть процесс биохимического характера, связанный тесней­шим образом с кровообращением и внутритканевыми процессами.

Еще Meynert предложил теорию, об'ясняющую биологическую сто­рону психических явлений и заключающуюся в следующем: каждый работаю­щий орган находится в состоянии функциональной гиперэмии; Virchow показал, напр., по отношению к почкам, что эпителий их в состоянии раздра­жения набухает, набухает и мышечная клетка, набуханием должна сопрово­ждаться и функция нервной клетки, присасывающей, благодаря развивающе­муся в ней при усилении функции питательному или молекуляр­ному притяжению (nutritive, moleculäre Attraction), тканевую плазму; необходимость молекулярного притяжения для развития функциональ­ной гиперэмии корковых элементов доказывается еще и тем, что ин'екция ка­пилляров коры искусственной массой представляется чрезвычайно затрудни­тельной, а следовательно, для функциональной гиперэмии, кроме нагнетательной деятельности сердца, требуется и молекулярное притяжение нуждающихся в ги­перэмии элементов мозговой коры. Функциональная гиперэмия является неиз­бежным спутником и ассоциативного процесса; однако, неограниченно распространяющаяся ассоциация вызвала бы общее набухание мозга, подобно набуха­нию селезенки, заключенной в податливую капсулу; капсула мозга состоит из твердого, неподатливого черепа, и набуханию подвергаются те области мозга, которые в данное время несут усиленную функцию; чем сильнее функция и связанная с нею гиперэмия определенных участков коры, тем слабее выражено молекулярное притяжение соседних участков. Химическая природа рассматри­ваемого процесса вытекает еще из наблюдения, что выделение фосфора мочею, увеличенное во время она, падает в период умственной работы; следовательно, функция мозговой коры связана с химическим синтетическим процессом, на­личностью которого, может быть, и об'ясняется явление молекулярного при­тяжения 188 - 189).

Нельзя не признать, что со времени Meynert'a изучение биохимизма психорефлекторного процесса настолько незначительно подвинулось вперед, что к приведенной гипотезе можно прибавить лишь очень немного; нельзя присоединиться к ней всецело, но нельзя и опровергнуть ее по существу в ее основной идее.

Моssо 190-191); при посредстве своих весов, с ясностью показал, что при психической работе приток крови к мозгу увеличивается. Далее, он подтвер­дил это исследованиями, произведенными на людях с дефектами черепной покрышки. Исследования Mosso были проверены и подтверждены и дру­гими авторами, особенно Berger'ом 192-193); последний подтвердил и наблю­дение Mosso относительно несколько более высокой температуры мозга по сравнению с кровью аорты; Berger показал, что при продолжительной пси­хической работе температура мозга повышается в среднем на 0,01—0,02° С в минуту. В то время, как кровенаполнение мозга при психической работе увеличивается, периферические сосуды конечностей суживаются 194-196) (Binet и др.). Что же касается вопроса о равномерности или неравномерности распределения в мозгу избыточно приливающей при усиленной психической работе крови, то об этом ничего неизвестно (Weber 197)); самое большее, что можно допустить, - это то, что во всех областях мозговой коры, к кото­рым приливает кровь, происходит усиление окислительных процессов, а вслед­ствие этого повышение и облегчение ассоциативных процессов. Биологические процессы в мозгу и нервной системе вообще бесконечно сложны и разнообраз­ны, как и другие функции человеческого организма, — кровообращение, ды­хание, обмен веществ, теплообразование; все эти процессы протекают с пря­мым или косвенным участием мозга, так что чрезмерная умственная работа не остается без вреда для организма 198).