В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

***) Wundt, 1. с. 219). Чувства и аффекты. Вып. V, стр. 265.

ваниях кривая понижается, понижаются и отдельные волны; вторичные колебания выражены также менее рельефно. Справедливость требует, однако, заметить, что изменения кривых, отчетливо выступающие при сменах чувствований и настроений, далеко не столь характерно выражены при длительных состояниях; поэтому попытки установить распознавание чувственного тона по пульсовой кривой обычно оканчиваются неудачей, особенно, если дело идет о кривой, принадлежащей неизвестному лицу.

Из приведенного описания аффективных состояний, равно как и из об'ективно отмеченных при различных аффектах изменений кровообращения и дыхания вытекает с несомненностью, что при аффектах наблюдается изменение иннервации мышц произвольного движения, поперечно-полосатых мышц и мышц непроизвольного движения, гладких, заложенных во внутренних органах и в сосудистых стенках; несомненно и изменение просвета сосудов в сторону расширения или в сторону сужения. Эти признаки, связанные теснейшим образом с аффективными состояниями, были хорошо подмечены и оценены приблизительно одновременно знаменитым американским психологом Jаmes'ом и проф. Langе в Kopenhagen'e; будучи положены в основу классификации и учения о происхождении аффектов, они послужили к созданию теории аффектов, которую правильно называть теорией James-Lange, связывая ее с именем обоих психологов, хотя более подробная и обстоятельная разработка ее принадлежит Lange.

Рис. 7. Кривая дыхания и пульса во время испуга, по Lehmann'y. D - Кривая дыхания. П - кривая пульса, а - момент испуга.

James полагает, что распространенное представление о происхождении и порядке развития аффектов неправильно: принято думать, что впечатление, полученное от определенного об'екта, вызывает аффект, который в свою очередь имеет своим последствием тот или иной комплекс физических, телесных проявлений. James полагает, что явления развиваются иначе; телесное изменение следует непосредственно за восприятием вызвавшего его факта, и сознавание этого изменения в то время, как оно совершается, и есть эмоция; иными словами: прежде всего происходит впечатление, обусловленное тем или иным раздражителем, которое и вызывает комплекс физических проявлений, развитие которого и сопровождается или имеет своим последствием аффективное состояние. Принято передавать события в таком порядке: мы огорчены и плачем, мы испугались и бежали, мы рассержены и наносим удар; James располагает события в обратном порядке, в иной причинной связи: мы опечалены, потому что плачем, рассержены, потому что бьем другого, боимся, потому что дрожим и т. д. Доказательства справедливости своей гипотезы James видит в следующем: если бы телесные проявления не следовали немедленно за восприятием, оно оставалось бы чисто познавательным актом, не сопровождаясь чувственными переживаниями: далее, физический комплекс предшествует развитию эмоции, что видно из повседневного наблюдения, напр., читая драму, мы замечаем, что по нашему телу неожиданно пробегает дрожь и из глаз льются слезы; если во время прогулки по лесу мы замечаем что-то темное, движущееся, - сердце замирает, дыхание задерживается, хотя сознание опасности еще отсутствует; самое же существенное доказательство дает патология душевной жизни, а именно, те случаи душевных заболеваний, когда при отсутствии внешнего повода для развития эмоционального состояния тяжелый аффект тоски или страха развивается в прямой причинной зависимости от болезненного физического комплекса, напр., при т. наз. меланхолических состояниях. Развитие эмоции сопровождается ощущением физических перемен, происходящих в нашем теле. Наконец, говорит James, если представить себе какую-нибудь сильную эмоцию и попытаться мысленно вычитать из этого состояния нашего сознания одно за другим все ощущения связанных с ним телесных симптомов, то в конце концов от данной эмоции не останется ничего, кроме холодного, безразличного состояния чисто интеллектуального восприятия. Если устранить из сознания ощущения, связанные со смехом, то от эмоции смешного ничего не останется. Если из эмоции страха устранить ощущения, связанные с усиленным сердцебиением, коротким дыханием, дрожанием, расслаблением членов и др., то и самая эмоция страха исчезнет. Раз, таким образом, развитие эмоции об'ясняется, как следствие более или менее сложного рефлекторного акта, становится вполне понятным и громадное разнообразие эмоций, связанных с чрезвычайно разнообразными рефлекторными актами.

James подтверждает справедливость своей гипотезы еще тем соображением, что, вызывая при спокойном настроении внешние проявления той или другой эмоции, можно вызвать и пережить и самую эмоцию; так, бегство усиливает чувство страха, рыдание усиливает чувство горя; стоит дать долю внешним проявлениям гнева, и гнев усиливается, но стоит в самом начале вспышки гнева сосчитать до десяти - и гнев исчезнет*).

Lange весьма близок James'y в своих рассуждениях; он также начинает изложение своей гипотезы с заявления, что на выразительные движения и вообще телесные явления при эмоциях, главным образом, обращалось внимание, как на нечто второстепенное, как на следствие аффективных состояний. На этих-то физических явлениях при аффектах Lange и сосредоточивает внимание, подробно описывая их при ряде аффектов, как печаль, тоска, радость, испуг, гнев, неистовство, смущение, напряжение или нетерпение, разочарование. Анализируя физические явления при указанных аффектах, Lange разделяет их на две группы: в одной из них, к которой принадле-

*) James, 1. с. 221), стр. 308-322.

жат разочарование, печаль, испуг и смущение, наблюдается ослабление произвольной иннервации мышц, а в другой группе, к которой относятся нетерпение, радость, гнев, наблюдается обратное явление в форме усиления произвольной иннервации. При печали и испуге отмечено развитие сужения сосудов, а при радости и гневе расширение; при смущении и гневе расстройство координации; при нетерпении и испуге - спазм органических мышц (Ганимед в когтях орла на картине Рембрандта). Таким образом, Lange дает ряд комбинаций телесных явлений при ряде аффектов, лучше всего воспринимаемых в следующей схеме:

Lange полагает, что эмоциональные явления обусловливаются характеризованными им расстройствами сосудистой иннервации, которые и представляют единственный первичный симптом эмоций; эти сосудистые изменения не ограничиваются периферическими, кожными сосудами, но распространяются и на сосуды органов тела; в частности, изменение кровенаполнения сосудов мозга подтверждено рядом авторов (Mosso191) и др.); изменение функции сосудодвигательного аппарата при различных аффектах различно. В каждом аффекте имеется два фактора: чувственное впечатление и сосудодвигательные изменения с другими физическими изменениями; "при всяком душевном движении наблюдается совершенно ясное ощущение особого изменения в душе, совершенно независящего от всего телесного" - так думает большинство, но если, напр., у испуганного отнять телесные признаки испуга, а именно, заставить биться спокойно его пульс, сделать окраску нормальной, движения быстрыми и твердыми, речь энергичной, мысли ясными - что же останется, от его страха? Вся диэтетика, весь образ нашей жизни сложился с целью благоприятствовать стеническим аффектам, смягчая астенические, угнетающие; "вино веселит сердце человека", покоряя тоску и страх; аналогичное влияние, в смысле вызывания аффектов, присуще и другим химическим и фармацевтическим препаратам: так, гашиш вызывает радостное настроение до взрывов разнузданной веселости, рвотный корень вызывает состояние угнетения, сходное со страхом и тоскою и т. д., струя холодной воды подавляет гнев - все эти об'екты действуют на тело, а не на душу об'екта. Общая терминология для душевной и телесной боли, содрогания, также устанавливает связь между аффектами и их физическими причинами. Наконец, развитие аффектов при патологических условиях, без внешнего повода, зависящее нередко от нарушения обмена веществ, неправильностей пищеварения, внезапного прилива к мозгу, и прекращающееся под влиянием рациональной терапии, разве не опровергает справедливости вышеприведенного мнения большинства? Эмоция, вызванная внезапным сильным треском, не связанная при своем возникновении с представлением опасности, разве не есть настоящая эмоция испуга?