Дж Гриффин - Мир без рака. История витамина В17

Химиотерапия была порекомендована ему не как лечение, но как попытка отсрочить смерть еще на несколько недель, но Сайкс вместо этого выбрал амигдалиновую терапию. По его собственным словам, вот что случилось:

«Когда я встретил доктора, он объяснил мне как и почему амигдалин помогает многим больным раком, и предложил мне делать внутривенные инъекции объемом 30 куб. см амигдалина ежедневно в течение следующих трех недель. Он также дал мне ферменты и обязал следовать строгой диете наряду с пищевыми добавками. Через несколько дней я почувствовал себя лучше, но во время третьего визита доктор сказал, что не может больше меня лечить. Ему объявили, что у него отбирают лицензию, поскольку он продолжает использовать амигдалин. Он показал моей жене как вводить амигдалиновые инъенкции, продал нам, что у него было, и дал нам адрес, где его можно достать. На следующей неделе я продолжал следовать его программе и чувствовал себя лучше с каждым днем. Однажды днем мне позвонил доктор из Анн-Арбора, чтобы спросить, почему я не пришел на химиотерапию. Он сказал, что я играю со своей жизнью в „русскую рулетку“. Он наконец убедил меня пройти химиотерапию, и таким образом я поехал в Анн-Арбор и начал курс. С каждым днем я чувствовал себя все хуже и хуже. Мои глаза горели, мой живот, казалось, был охвачен огнем. Только через несколько дней я настолько ослаб, что едва мог встать с кровати. „Лечение“ убивало меня быстрее чем болезнь! Я не мог это дольше терпеть, и остановил химиотерапию, возвратился к моим запасам амигдалина и пищевым добавкам, и быстро начал поправляться. На сей раз мне потребовалось больше лекарств, поскольку я боролся не только с раком, но и с последствиями химиотерапии. В скором времени я снова стал способен делать свои отжимания и другие упражнения, не чувствуя быстрого утомления. Теперь, в 75 лет, (спустя 20 лет после того, как мне сказали, что у мне осталось несколько месяцев жизни), я все еще играю в теннис два раза в неделю.»

В письме автору, датированному 19 июня 1996 г., миссис Хазэль Сайкс, добавляла:

«После того, как Уильям победил свой рак, к нему приехал доктор. (Это было доктор, кто назначил ему химиотерапию в той больнице). Он хотел знать, как Билл победил свой рак, потому что его жена заболела раком. Билл сказал: „Почему Вы не назначите ей химиотерапию?“ Его ответ был: „я никогда не назначил бы химиотерапию никому из моих друзей или семьи“. Он был не единственным доктором, который приехал к Биллу с тем же самым вопросом.»

Бад Робинсон

Следующее письмо от Бада Робинсона из Финикса, Аризона, не нуждается ни в каких комментариях. Оно было послано доктору Эрнсту Кребсу, младшему:

«Дорогой доктор Кребс, спасибо Вам за то, что я отпраздновал свой очередной день рождения (17 мая). Пожалуйста, снова, вспомните 15-е ноября 1979 г., когда мой доктор и четыре других уролога давали мне максимум четыре месяца жизни с моим раком простаты, и настраивали на назначении радиации и химиотерапии, которые — как я знал — убили бы меня скорее, чем рак, и отказался от их лечения. Тогда в воскресенье днем я связался с Вами по телефону и принял ваш простой курс. Мне — 71 год, и я с тех пор прожил уже 13 лет. Трое из этих четырех урологов умерли от рака простаты, а тридцать или сорок человек живы и сегодня, потому что они последовали моему совету и приняли программу доктора Кребса. Еще раз спасибо Вам за то, что Вы вернули мне жизнь. Ваш друг, Бад Робинсон.»

Это письмо было написано в 1992 году. Когда автор встретился с ним в июне 1996 г., м-р Робинсон все еще удивлял своей силой. Ему было уже 75, не 71, и число больных раком, которым он помог выздороветь, выросло до 90.

Использование амигдалина в лечение рака не ново. Самый ранний зарегистрированный случай был издан в 1845 году в Парижском медицинском бюллетне. В 1842 году молодому человеку, больному раком, давали 46 000 миллиграммов амигдалина в течение нескольких месяцев и, по сообщениям, он все еще был жив-здоров во время написания статьи. Женщина с обширным раком по всему телу получала большие количества амигдалина, начиная с 1834 г. и все еще была жива ко времени этого сообщения, то есть, одиннадцать лет спустя.

Начиная с публикации этого первого сообщения, тысячи подобных историй болезни были задокументированы. Это важно знать, поскольку, как мы уже видели, представители ортодоксальной медицины заявляют, что нет никаких свидетельств действенности амигдалина. Этим свидетельствам уже полтора столетия от роду.

Когда они сталкиваются с этими свидетельствами, некоторые доктора, из-за их профессиональных предубеждений против пищевой медицины, ищут дополнительных объяснений. Их основная уловка — то, что рак не сразу отвечает на предыдущее лечение, типа радиации или химиотерапии. А когда случается, что никакого лечения до амигдалина не было, они говорят, что пациент вероятно вообще не имел рака. И когда им показывают, что присутствие рака было зафиксировано хирургией или биопсией, они в конечном счете возвращаются к заключению, что это была спонтанная ремиссия, то есть, рак прошел самостоятельно без внешней помощи.

Это верно, конечно, что такие случаи имеют место, когда раковые образования или прекращают распространяться или исчезают без какого-либо лечения. Но такие случаи редки. А касательно определенных местоположений рака — к примеру, хорионэпителиома яичников — они столь редки, что статистический анализ тут даже не помогает. И когда мы говорим о серии таких случаев, каждый из которых говорит о реальных раковых образованиях, и все они регрессировали благодаря B17, нет смысла говорить ни о каких спонтанных ремиссиях.

В речи на банкете в Сан-Франциско 19 ноября 1967 г., доктор Кребс рассмотрел шесть таких случаев. Он добавил:

«И теперь есть причина говорить о том, чтобы не проходить курс радиотерапии, потому что, если Вы не получили дозу радиации, которая поначалу потерпела неудачу, Вы не сможете наслаждаться предполагаемыми выгодами отсроченных эффектов предшествующей радиации. Таким образом этот мальчик попадает в категорию „спонтанной ремиссии“.»

И когда мы смотрим на это с научной точки зрения, мы знаем, что спонтанная ремиссия происходит меньше чем в одном из 150 000 случаев рака. Статистическая возможность спонтанной ремиссии, относящейся к шести случаям последовательного излечения от рака яичек, намного меньше, чем вероятность того, что солнце не взойдет завтра утром.

С приходом каждого года мы наблюдаем растущий поток пациентов, которые являются живым доказательством нашей науки, и им становится все труднее игнорировать эти восстановления. Если все пациенты — спонтанная ремиссия, то, действительно, амигдалин производит гораздо больше спонтанных ремиссий, чем все другие формы лечений вместе взятые!