Ада Коротенко - Советская психиатрия

В своем письме А. Подрабинек указывает, что возвращение Советского Союза в ВПА должно стать возможным только в том случае, если СССР будет соблюдать резолюцию, принятую на 6-м конгрессе ВПА в Гонолулу в 1977 году.

В этом контексте большее значение имеет резолюция, принятая на венском конгрессе ВПА в 1983 году, когда А. Подрабинек находился в заключении за свою неустанную и мужественную борьбу против злоупотреблений психиатрией в СССР. Эта резолюция ставит условием возвращение СССР в ВПА «действительное сотрудничество и конкретное доказательство улучшения положения в области политического использования психиатрии в СССР». Но все это достаточно туманно: что на самом деле значит «улучшение»? Освобождение членов Рабочей комиссии по расследованию злоупотреблений в области психиатрии в политических целях, основанной А. Подрабинеком в 1977 году? За исключением одного человека, все остальные уже освобождены. Освобождение отдельных жертв «политической психиатрии»? Или полное прекращение подобной практики и — наконец, устранение психиатров, ответственных за злоупотребления?

Выражение «улучшение положения в области политического использования психиатрии», взятое в буквальном смысле, может означать более изощренную политическую психиатрию, и я боюсь, что именно это и может произойти за те два года, что остаются до следующего конгресса ВПА, который должен состояться в Афинах в 1989 году. Я опасаюсь, что СССР усовершенствует — «улучшит» — свою практику злоупотреблений в течение ближайших двух лет и сделает так, что ее труднее будет обнаружить. Могут быть выпущены на свободу известные на Западе жертвы психиатрических репрессий (которые, быть может, составляют только очень незначительный процент от общего числа жертв). Некоторые из освобожденных будут, возможно, страдать от усиленного применения нейролептиков еще в течение нескольких лет. Их присутствие на Западе — а они, конечно, без труда получат выездные визы — должно будет подорвать кампанию против советской «политической психиатрии» и подтвердить версию советских властей, согласно которой, «так называемые жертвы на самом деле являются психически ненормальными людьми и продолжают проходить психиатрическое лечение и на Западе». (Именно это твердит Марат Вартанян в цитируемом выше номере «Аргументов и фактов».) Такой спектакль может «доказать наличие улучшений» в советской психиатрии и привести к возвращению СССР в ВПА? Марат Вартанян и, возможно, некоторые из его коллег лично заинтересованы в этом: если СССР не сможет вернуться в ВПА в 1989 году, они вполне могут потерять свои места. Вартанян заявил недавно на встрече с западными психиатрами: «Если я и подписывал что-либо в прошлом, я делал это только по приказу начальства». Это старая отговорка: «Приказ есть приказ». Конечно, виновато начальство, эти «прогнившие брежневцы», которые были разоблачены в результате горбачевской «перестройки». Таким образом, Вартанян и иже с ним могут умыть руки и, представив себя невинными, сохранить свои посты.

Наша задача — это помешать возвращению СССР во Всемирную психиатрическую ассоциацию. Я думаю, не нужно объяснять, какими последствиями грозит возвращение СССР в ВПА для тех, кто содержится в психиатрических больницах не по медицинским соображениям. Нас ожидают трудные времена; с одной стороны, у нас сильные противники, с другой — мы должны учитывать усталость и потерю интереса к этому вопросу со стороны западных психиатров. Сегодняшнее развитие событий в СССР, в результате «гласности» и «перестройки», еще более затрудняет наше положение. Но, тем не менее, если мы не объединим наши силы, если мы прекратим сопротивление, мы можем потерять все, чего нам удалось достичь за долгие годы борьбы против использования психиатрии в политических целях.

Роберт ван Ворен

Генеральный секретарь Международной ассоциации

против использования психиатрии в политических целях ,

Член Амстердамского фонда Буковского

Действительный член Академии медицинских наук СССР Георгий Морозов,директор всесоюзного научно-исследовательского института общей и судебной психиатрии имени В. Сербского, председатель правления Всесоюзного научного общества невропатологов и психиатров.

Профессор Виктор Белов,доктор медицинских наук, руководитель клинического отделения того же института.

Геннадий Милехин,кандидат медицинских наук, руководитель отдела научно-медицинской информации, член комиссии зарубежных связей Всесоюзного научного общества невропатологов и психиатров.

Маргарита Тальце,доктор медицинских наук.

Излюбленное блюдо антисоветской пропагандистской кухни — побасенка о «репрессиях посредством психиатрии» по отношению к «инакомыслящим». В западной прессе то и дело можно прочесть, будто в нашей стране здоровых «диссидентов» «заключают в психиатрические больницы». Зарубежные читатели в письмах спрашивают нас, правда ли это. Наш корреспондент обратился к советским специалистам-психиатрам с просьбой ответить на этот и другие вопросы.

— Почему так нападают на советскую психиатрию? Для нас понятнее была бы критика нашего медицинского обслуживания: в нем немало недостатков, мы сами о них говорим и пишем…

Г. МОРОЗОВ: Нападки на психиатрию — трафаретный прием западной пропаганды: ведь это сугубо специальная область медицины, где неискушенным людям не всегда просто разобраться, отличить правду от грубых инсинуаций. У некоторых из так называемых диссидентов были выявлены — заметьте, еще задолго до их выезда из СССР — различные нарушения психики, причем такие, которые требовали госпитализации. Кое-кто из числа больных совершил на почве психических расстройств общественно опасные действия и в соответствии с уголовным законодательством был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу, как это, кстати, делается во всем мире. Как будто все правильно, однако западная пропаганда напускает дыму, чтобы никто ни в чем не разобрался.

— Следовательно, психиатрическому обследованию подвергаются только те, кто привлекается к уголовной ответственности, а не поголовно все «инакомыслящие», как это пытаются представить на Западе?

Г. МОРОЗОВ: Разумеется. И то лишь в том случае, если у суда или следственных органов возникают сомнения в психической полноценности обвиняемых. И если эксперты докажут, что обвиняемый в момент совершения общественно опасного деяния был невменяем, то он освобождается от ответственности даже за такое преступление, как убийство, и к нему принимаются меры медицинского характера.