Виктор Смольников - Записки Шанхайского Врача

Вартегпродолжает: «Поразительно - здесь как раз подходящее выражение... Во время первой прогулки по шанхайской набережной я почувствовал себя словно на европейском курорте, в какой-то северной Ниц-це,- таким изящным, роскошным, аристократическим и главное европейским городом казался Шанхай со стороны реки... Торговые фирмы скорее можно было бы принять за роскошные особняки частных лиц, так они красивы и приветливы, такие перед ними уютные садики. И нигде ни малейших признаков, неприятно отличающих обыкновенно центры оптовой торговли... Я ни разу не видел на этой удивительной улице ни единого тюка, ни одной ломовой телеги, ни одного крючника... Все идет в Шанхае так чинно, гладко. В крупных деловых конторах царит самый изысканный тон, светские изящные манеры, совершенно не похожие на то, к чему мы привыкли у себя дома... (Тут Вартег похвально самокритичен)... Имея дело со здешними деловыми людьми, выносишь впечатление, как будто это все очень богатые, отлично обставленные джентльмены, занимающиеся делами лишь в виде спорта... Все деловые сделки заключаются за чашкой послеобеденного чая в Шанхайском клубе. Раньше десяти утра открываются лишь немногие конторы, а в полдень к большинству из них уже подкатывают шикарные экипажи, чтобы отвезти принципалов в клуб или домой обедать; после обеда в конторах занимаются еще часика два, и деловой день закончен».

Конечно, лирическое настроение Вартега объясняется тем, что он пробыл в Шанхае всего две недели. На набережной он не видел кули просто потому, что китайским рабочим запрещалось ходить по главным европейским улицам, такой порядок я застал еще в Тяньцзине, то есть лет через сорок после визита Вартега в Шанхай. В Шанхае до начала Тихоокеанской войны вход китайцам в иностранные парки был закрыт - это в их же собственной стране! Если бы Вартег прогулялся на километр дальше, перейдя через мост Гарден в портовую часть города, то он увидел бы совершенно другую картину. Впрочем, может быть, в момент визита Вартега в Шанхай этого моста еще не было, а кабаки и все публичные дома для матросов, а также целый город складов находились прямо на берегу в портовой части города. Здесь полуголые китайские кули грузили и разгружали пароходы. Проходя мимо контролера, они останавливались, и тот совал им в руку палочку длиной сантиметров тридцати. По этим палочкам в конце рабочего дня кули получали деньги по количеству перенесенных мешков. А рядом стояли полицейские из международного сеттльмента, китайцы и индусы-сикхи из Пенджаба, и для соблюдения порядка лупили палками этих кули по головам и спинам. Я это видел сам и очень часто. Это возмутительное зрелище. Вартег пишет, что не видел «ни одной ломовой телеги». А их и не было в Шанхае. Все грузы перевозили на двухколесных арбах все те же кули по той простой причине, что труд человека был дешевле труда лошади. Самым дешевым в том обществе был человек.

Шанхай. Набережная Банд, 20-е годы XX века.

Товары лежали в портовой части города. В Шанхайском клубе заключались торговые сделки: тут продавали и покупали. А затем привезенные товары на джонках увозились вглубь Китая по рекам и каналам китайскими собратьями русских бурлаков, а китайские товары, шелка и чай, теми же путями привозились на склады иностранных компаний и так же грузились на иностранные суда. Конечно, на фешенебельной набережной ничего такого не было, поэтому Вартег ничего и не видел. Но справедливости ради следует сказать, что он не видел всего этого только от неведения, а не по причине лени или недостатка журналистского любопытства или мужества. Он бродил по улицам Кантона, когда там свирепствовала чума. Он знал об этом, но хотел ближе познакомиться с жизнью китайцев, и его ничто не остановило.

Вне зоны деловых контор сих «уютными садиками» существовал и другой институт, очень важный в европейско-китайской торговле. Это был институт компрадоров (от испанского comprador - покупатель), то есть посредников между иностранными и китайскими купцами. Вначале иностранцы не знали китайского языка, и такие посредники были просто необходимы. Каждая иностранная фирма имела своего китайского компрадора. Весьма возможно, что один и тот же компрадор обслуживал несколько фирм, имея свой собственный штат и работая в китайской части города. Он покупал и продавал то, что ему предлагали его иностранные хозяева, получая от стоимости каждой сделки известный процент, и, вероятнее всего, брал его с обеих заинтересованных сторон. В главную контору с «уютным садиком» на набережной он приезжал на персональной рикше, черной, лакированной, расписанной золотыми драконами и цветами, и своим прибытием никак не нарушал внешнего благополучия набережной. Сделки заключались, и товары шли в Китай и из Китая. Институт компрадоров рухнул только после Тихоокеанской войны вместе со всей колониальной системой.

Между прочим, когда говорят о компрадорах, то чаще всего говорят о том, что англичане не умели говорить по-китайски и им нужны были посредники для гладкой, бесперебойной торговли. Но у компрадоров, кроме знания языка, были еще и очень широкие торговые связи, да и англичане были не такими уж плохими лингвистами. Среди англичан, родившихся в Китае, я встречал немало таких, которые блестяще говорили по-китайски. Изучению языка помогали смешанные браки: женившиеся на китаянках, естественно, довольно быстро осваивали китайский язык. Для присмотра за детьми английские специалисты часто нанимали нянь-китаянок, и китайский язык становился для таких детей вторым родным языком. Это всячески поощрялось властями. Молодые холостяки брали себе в любовницы китаянок - это тоже встречало одобрение - и делали успехи в изучении языка. За знание китайского языка увеличивалась, и значительно, заработная плата. В международном сеттльменте муниципалитет содержал штат преподавателей китайского языка, и иностранные служащие муниципалитета могли посещать бесплатно эти курсы в рабочее время. Русские в описываемое мною время редко так хорошо знали китайский язык, как англичане. Русская молодежь, жившая в Китае на территории иностранных концессий, должна была изучать французский и английский языки, чтобы потом устроиться на службу младшими клерками в иностранные фирмы.

Шанхай. Небоскреб компании «Вин Он» на Нанкин роуд, 20-е годы XX века.

В Шанхае у англичан было Королевское азиатское общество, которое много лет возглавлял Артур де С. Сауер-би, известный зоолог, издававший ежемесячный журнал о Китае. Общество находилось в здании, расположенном в двух шагах от набережной. Здесь же был музей, в котором не было никаких посетителей. В музее я часто бывал, только потому, что надо было пройти через все его комнаты, чтобы попасть в квартиру Сауерби, которого я лечил. Музей меня, как и других шанхайцев, не интересовал.