Виктор Смольников - Записки Шанхайского Врача

Освободив нижние этажи высотного здания, японцы забили их артиллерийскими снарядами, а на верхних, над этими складами, оставили жить иностранцев. Японцы считали, что об этом станет известно американцам и те не станут бомбить здания, в которых живут европейцы, потому что количество жертв тогда было бы ужасным. От американских бомб тогда взлетели бы на воздух не только сами эти высотные дома, но и все вокруг. Впрочем, думаю, японцы ошибались: сбросили ведь американцы бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Не дрогнули.

Вскоре японцы забрали здание колледжа, выселив и отца Чаймберса, и нас. Тогда монашки пустили меня в домик на крыше к моей семье. Я был единственным мужчиной, жившим в женском монастыре. Вообще мужчины в монастыре появлялись: садовник, слесарь, электрик и другие. Они здесь работали, но жили в отдельном домике в глубине парка. В нарушение монастырского устава меня пустили в сам монастырь. Правда, тут уже было не до устава. Половину помещений к тому времени забрали японские солдаты. Одна из моих комнат большим стеклянным окном выходила на оккупированную японцами часть здания. Монашки велели заделать стекло фанерой, но эта фанера не давала мне спать. Ночью японцы, очевидно, кутили, и через фанеру слышался смех, песни, женский визг.

В монастырь Святого Сердца переместили и другие женские католические ордена и конгрегации «вражеской национальности». В общем, очень большое здание было забито женщинами. Орден Святого Сердца считался самым интеллектуальным из всех женских орденов. Одна монашка, мать Фицджералд, говорила мне: «Мы равны ордену иезуитов». Я это рассказал одному из моих профессоров, французскому иезуиту. Он презрительно усмехнулся (возможно, в уме даже плюнул) и ответил: «Как бы не так. Эти дуры могут воображать и болтать все, что им угодно. Они знают, что все равно с ними ничего поделать нельзя». Но о католических монахах и монашках я пишу в отдельной главе моей книги. Очень интересный народ.

Американцы оправились от первоначального шока и начали теснить японцев. Великая японская империя затрещала по швам.

Девятого сентября 1943 года, приехав в Дженерал Гос-питал, я заметил, что на велосипеде медсестры из Италии мисс Миллер нет итальянского флажка. Мой пациент, полицейский английской полиции Майер (немец, наверное, член нацистской партии), встретив меня, сообщил, что Италия вышла из войны и итальянцы потопили в Вампу два своих судна: гигантский океанский лайнер «Конте Верде» и одну из военных канонерок - или «Лепанто», или «Эрмано Карлотто». Именно эти две канонерки по очереди несли службу в китайских водах. Очевидно, их офицерский состав специализировался по дальневосточным кабакам, и итальянское адмиралтейство считало целесообразным посылать на Дальний Восток только их.

Ночью пришла радиограмма на эти корабли из Рима с приказом открыть кингстоны и затопить корабли. Итальянцы это выполнили. Канонерка, конечно, сразу ушла под воду, а гигант-лайнер повалился на бок и высоко выдавался над водой. Из окна моего кабинета черный борт «Конте Верде», по которому ходили итальянские моряки, выглядел, как чудо-юдо рыба-кит. Потом на моторных лодках пришли японцы, арестовали всех итальянцев, и по борту корабля зашагал японский часовой.

Моряки с итальянской канонерки, стоявшей у набережной французской концессии, пытались подняться на берег, но японские солдаты и французские полицейские спихивали их назад в воду. Удивительно странная тактическая «акция». Формально итальянцы стали врагами Японии. Ну и прекрасно. Следовательно, их надо брать в плен, а не спихивать в воду. Правда, поиздевавшись, японцы все же забрали их в плен.

О дальнейшей судьбе итальянской канонерки я ничего не знаю: наверное, ее подняли. А вот с «Конте Верде» японцам пришлось повозиться. Сначала они долго ничего не делали. Подъем судна начался, пожалуй, через год. Вокруг какого-то здания на набережной обвили толстую стальную цепь, прикрепили ее концы к кораблю, а потом, используя машины, стали наматывать эту цепь, придавая «Конте Верде» вертикальное положение. После подъема его очень долго сушили и чистили, привели в порядок, подняли японский флаг и отправили в Японию. При выходе из Вампу корабль потопила американская подводная лодка, на сей раз настоящая.

Все граждане вражеских стран должны были носить красные повязки с большими буквами: «Б» - британец, «А» - американец и т.д. Итальянцам надо было спешно сшить нарукавные повязки с буквой «И». В итальянском клубе большая сцена закрывалась занавесом из красного бархата. Японцы велели сшить повязки из этого занавеса, и итальянцы щеголяли с красивыми бархатными повязками. Вряд ли они были от этого счастливы.

Наконец сопротивление японской армии было сломлено. Президент США Трумэн приказал сбросить на два беззащитных японских города - Хиросиму и Нагасаки - по атомной бомбе. Это было б августа 1945 года. Формально война еще не окончилась, когда на здании Британско-американской табачной компании, напротив Дженерал Гос-питал, взвился английский флаг. Его поднял китаец-сторож, которому приказали сделать это в день окончания войны. Это была роковая ошибка: тут же пришли японские жандармы, флаг сорвали, а китайца увели. Никто о нем больше ничего не слышал: расстреляли, наверное.

В Дженерал Госпитал, где у меня лежало человек сто интернированных врагов Японии, царило сплошное веселье. Иностранцы пустили в ход запасы водки, которую, как я уже писал, держали в термосах. Кстати, этот очень хороший метод можно рекомендовать всем. Даже в тропическую шанхайскую жару, когда температура доходила до сорока двух градусов Цельсия, водка оставалась ледяной. После очередной ночной попойки - дежурные монашки делали вид, что они ничего не замечают, - доктор Андреев, заместитель директора больницы, мой друг и однокурсник, повторил ошибку китайца-сторожа: поднялся на крышу больницы и также поднял английский флаг. К крыше вела одна лестница, видимо, кто-то видел, как Андреев лез по ней с флагом, и донес на него.

Утром, подъезжая на велосипеде к госпиталю, я увидел, как вооруженные японские жандармы выводят на улицу бледного Андреева. Ничего не понимая, я спросил у дежурного русского телефониста, что произошло. Тот ничего не знал. Вскоре прибежал китаец-бой и сообщил, что Андреева расстреляли у стены Бридж Хауза (тюрьма японской жандармерии, находившаяся как раз за углом госпиталя). Андреев был женат на моей двоюродной сестре, и я не знал, что мне делать, как сказать Кате, что его только что расстреляли. Пока я раздумывал, сидя в приемной, явился сам «расстрелянный». Оказывается, японские жандармы стукнули его по голове и сказали, чтобы он убирался ко всем чертям. Японцы тоже уже понимали, что их власть кончилась. В полной боевой готовности у них оставалась только Квантунская армия в Манчжурии, которую они готовили в подарок нам. О том, как эта армия была разгромлена советскими войсками за двенадцать дней, можно прочитать в книге воспоминаний маршала Советского Союза П.А. Мерецкова.