Лидия Богданович - Записки психиатра

Надо было и мне с кем-нибудь посоветоваться, чтобы разрешить свои сомнения.

Видимо, Ольга еще не совсем выздоровела и доверять ей полностью не следовало.

В больнице секретарем партийной организации был старый, всеми уважаемый терапевт Петр Андреевич К. Я рассказала ему об этом случае. Он сам вызвался побеседовать с больной.

На следующий день Петр Андреевич так же, как раньше Гвоздев Ольгу, спросил меня:

— Вы никому не говорили о том, что рассказали мне?

— Нет.

— Прошу вас, помолчите денек-другой и, главное, ничего не говорите мужу больной.

Непривычно взволнованный, Петр Андреевич, пожав мне руку, ушел.

Весь вечер и часть ночи я была в тревоге. Волнение секретаря партийной организации свидетельствовало о том, что отравление больной не случайное. Эта мысль не давала мне покои.

Рано утром я была в больнице. Петр Андреевич тоже пришил раньше времени. Он плотно прикрыл дверь кабинета.

— Муж вашей больной и его сообщники арестованы. А мы с вами были на правильном пути. Наша пациентка помогла разоблачить шайку изменников Родины… Думаю, что нам придется выступать свидетелями на судебном процессе…

— Нам?

— Да нам!

Пусть читатель представит себе человека невысокого, коренастого, с густой шевелюрой каштановых волос, с бледным, задумчивым лицом. Это доцент Аркадий Григорьевич Сосницкий, преподаватель литейного дела, пациент, который бывал у меня на приеме. В институт он приходил точно, минута в минуту. Его серые глаза постоянно выражали недовольство. Студенты избегали сдавать ему зачеты.

Только однажды в зачетную сессию лицо Аркадия Григорьевича озарилось улыбкой. Перед ним сидела студентка с пушистой светлой косой и, не опуская своих синих глаз, смело отвечала по экзаменационному билету. Маленькая загорелая рука уверенно выводила мелком формулы на черной доске, а экзаменатор невольно останавливал взгляд на стройной фигуре девушки.

В зачетной книжке студентки стояли пятерки. Доцент без колебания поставил ей пять и особенно красиво расписался.

В этот день к экзаменуемым студентам Аркадий Григорьевич был не так строг и формален, как прежде. Теперь везде он замечал синеглазую с пушистой косой девушку. Студентка мелькала перед ним на зачетной сессии, в аудитории на его лекции, у подъезда института.

После встречи с Ниной Лариной его охватывало такое настроение, словно он попадал в солнечный луч. Да и что в этом удивительного? Правда, ему уже тридцать шесть лет, но выглядит он значительно моложе. Ничего не значит, что он был убежденным холостяком и раз навсегда заведенный порядок жизни, привычки были ему дороже всего на свете. Известно, что привычка — вторая натура.

Однажды, проходя по бульвару Чистых Прудов, Аркадий Григорьевич еще издали заметил на скамье Нину Ларину. Она читала книгу и коса ее спадала до колен.

Аркадий Григорьевич направился прямо к ней.

— Здравствуйте! — сказал он особенно вкрадчивым и красивым голосом. Девушка кивнула головой и радушно улыбнулась.

— Вас, кажется, зовут Ниной? — спросил он, хорошо зная, что ее зовут именно так.

— Да…

Аркадий Григорьевич уверенно завладел вниманием девушки, как завладевал слушателями на лекции.

— Вы так усердно читаете, что, верно, и в кино не ходите? — спросил он.

— Некогда… Все занимаюсь…

— Хотите, пойдем сегодня на «Веселые звезды»? У меня есть билеты… — неожиданно для себя солгал Аркадий Григорьевич.

— Хорошо, — просто согласилась девушка и встала, чтобы итти в институт.

Назначив свидание у кино «Ударник», Аркадий Григорьевич расстался с Ниной и молодцевато впрыгнул в отходящий автобус. Справившись с делами, он заехал домой, побрился и, пригладив свои густые брови, вдруг вспомнил, что билетов в кино у него нет. Надо было торопиться. Однако Аркадий Григорьевич выехал только тогда, когда тщательно разгладил электрическим утюгом складку своих брюк.

В кассе все билеты уже были проданы…

— А я вам, гражданин, говорю третий раз… билетов нет и не будет, — ответила кассирша, и деревянное окошечко захлопнулось перед самым носом расстроенного доцента.

— Вот так вагранка! — вслух произнес Аркадий Григорьевич и вышел к подъезду кино.

— Дядя… а дядя… купи три билетика, только сразу, а то мне некогда… Я хотел итти с братьями, но нам некогда… — произнес какой-то мальчишка.

— Чего тебе?! — сердито буркнул Аркадий Григорьевич, но вдруг сообразил, что речь идет о билетах на сеанс в кино.

— На «Веселые звезды»?

— Да… Вы только не кричите. Пойдем за уголок к мосту…

Аркадий Григорьевич пошел вслед за мальчиком.

— Ты говоришь, три билета стоят пятнадцать рублей, но мне вовсе не надо трех билетов… Ты продай мне только два…

— Не желаете, не надо… Я лучше их сюда брошу… — сказал мальчуган, указывая на урну, и, презрительно сплюнув, отошел.

— Стой! Возьми, грабитель, — произнес Аркадий Григорьевич, вынимая деньги и отсчитывая десять рублей.

— Не выйдет, дядя… Мне нужно сразу продать три билета… Я сколько стоял… Да вот возьму и совсем не продам и все тут… — вдруг рассердился мальчуган.

— Да ведь ты заставляешь меня брать лишний билет! Вот я тебя к милиционеру потащу.

— За что? — смущенно сказал мальчик, крепко сжимая в кулачке билеты, и Аркадий Григорьевич увидел энергичное личико с негодующими глазенками.

— Не надо мне твоих билетов… Мне совсем не нужны твои три билета! — рассердился Аркадий Григорьевич.

— Скупяга! — сказал мальчуган и пошел в сторону.

Он был уже далеко, когда доцент сообразил, что Нина придет через несколько минут, а билетов у него нет. Догнав мальчишку, он сунул ему пятнадцать рублей и с тремя билетами пошел к «Ударнику».

«Сейчас один билет отдам в кассу, вот и выйдет дешевле» — подумал он.

— Чем это вы расстроены? — спросила Нина, подходя к нему.

— Так просто… — ответил Аркадий Григорьевич.

Насильственно улыбаясь, он пошел с Ниной в кино, Отдать билет в кассу он все же постеснялся.

Близость красивой девушки, музыка, чудесные виды цветной картины «Веселые звезды», — все это улучшило настроение доцента.

В темноте в кино он как бы невзначай пожал маленькую руку девушки и забыл о приключений с мальчишкой.

После сеанса Аркадий Григорьевич и Нина до троллейбусной остановки шли пешком и непринужденно говорили, словно давно были хорошими товарищами.

— Знаете, Нина, все годы жизнь для меня имела мало интереса… Только теперь я понял, что жизнь имеет смысл…

Он хотел сказать еще что-то очень важное. Нина смутилась и перебила его вопросом: