Айна Парк - В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить

Естественно, что согласованные действия в ответ на обе эпидемии потребуют увеличения финансирования тех департаментов системы здравоохранения, которые занимаются профилактикой ИППП и наркомании. В штате этих подразделений должно быть достаточно специалистов по терапевтической интервенции, которые будут искать беременных женщин, нуждающихся в обследовании и лечении, и доставлять их в лечебные учреждения. Несмотря ни на что, это единственный способ добиться результата. Невыносимо сознавать, что результат бездействия в данной ситуации – мертворожденные младенцы или инвалиды.

По крайней мере, в этой борьбе на нашей стороне свойственная малышам способность к быстрому выздоровлению. Пабло Санчез ( Pablo Sanchez ), один из самых известных в нашей стране экспертов по врожденному сифилису, считает, что теоретически таких детей можно полностью вылечить. «Если им сразу поставить диагноз и начать лечение, эти малыши поправляются». Несмотря на то что он выбрал для себя такую невеселую специализацию, у Санчеза наберется куча историй со счастливым концом.

Как-то я увидела фотографию одной его пациентки – она попала к нему, когда была больным младенцем; и вот она в подготовительном классе, в белом платьице и красных башмачках, в волосы вплетены струящиеся ленты, улыбка до ушей. Она полностью излечилась от врожденного сифилиса и превратилась в прекрасного здорового ребенка. Санчез поддерживал с нею связь на протяжении многих лет и следил за тем, как из девочки она превратилась в подростка. Когда он в последний раз разговаривал со своей пациенткой, она оканчивала колледж.

В начале его карьеры у Санчеза было девятнадцать пациентов – малышей, попавших в ту же ситуацию, что и эта девочка. По результатам спинномозговой пункции выяснилось, что у всех этих детей сифилисом поражена центральная нервная система. Санчез не поленился перепроверить диагноз инфицированием кроликов (помните наблюдение за тестикулами?). Сейчас, когда эти дети выросли, врач знает, что некоторые из них полностью здоровы, но ему хотелось бы иметь возможность отслеживать состояние всех этих пациентов и наблюдать, как развивается их нервная система. Остается только надеяться, что все они поправились, как эта девочка на фото.

Кристиан Фолкенберри-Миранда периодически осматривала Элиану на протяжении следующих четырех лет. Девочка была миниатюрная, но развивалась нормально. Мать Элианы уже много лет не принимала метамфетамин, но то влияние, которое наркотик оказал на ребенка в утробе, нивелировать было нельзя. В результате могло пострадать неврологическое развитие девочки. «У нее [Элианы] есть определенные проблемы с вниманием, но мало ли отчего. Сложно сказать, какие из них вызваны инфекцией, какие – генетикой, какие – наркотиками, а какие – средой, в которой девочка живет». Сегодня для малышей с сифилисом Фолкенберри делает все, что может. «Алгоритм лечения мне известен, следовать ему нетрудно, но каждый раз становится так грустно – ведь всего этого можно избежать».

Случай Элианы – лишь предвестник жуткого будущего детей, зараженных сифилисом, будущего, в котором эти невинные малыши страдают, несмотря на то что против этого заболевания существует эффективная терапия. Но и прошлое сифилиса печально – прошлое, в котором чернокожих на протяжении многих десятилетий не лечили от сифилиса антибиотиками, потому что правительство сраны реализовывало свой печально известный проект – исследование сифилиса в Таскиги.

Эксперимент, первоначально названный «Нелеченый сифилис у чернокожих мужчин», проводился Службой общественного здравоохранения США ( USPHS ), которую возглавлял главный санитарный врач Томас Парран. Его целью было описать все проявления нелеченого сифилиса у 399 чернокожих в округе Майкон, штат Алабама. Предполагалось, что исследование продлится шесть месяцев, однако оно проходило с 1932 по 1972 год, то есть на протяжении 40 лет после открытия пенициллина – действенного препарата против сифилиса 24.

В 1972 году Джин Хеллер ( Jean Heller ), журналист Associated Press , рассказала об ужасном эксперименте в Таскиги – ее статья «Жертвы американского исследования сифилиса не получали лечения на протяжении 40 лет» появилась на первой полосе The New York Times . Выяснилось, что у правительства руки по локоть в крови – 28 мужчин умерли от сифилиса, сотня – от связанных с ним осложнений, они заразили 40 женщин, с которыми состояли в браке, 19 детей появились на свет с врожденным сифилисом 25.

Статья Хеллер вызвала бурный общественный протест, что привело к масштабному пересмотру политики в отношении людей, участвующих в медицинских экспериментах; эти правила применяются по сей день. Репутация правительства оказалась серьезно запятнана. Спустя 20 лет главный санитарный врач США Джойселин Элдерс ( Joycelyn Elders ) в монографии «В поисках наследия исследования сифилиса Службы общественного здравоохранения США в Таскиги» отметила, что «в истории американской медицины или Службы общественного здравоохранения нет другого такого шрама или открытой раны» 26.

Для чернокожих пациентов эти реформы были как мертвому припарки – их вера в научные исследования была необратимо подорвана. По крайней мере, так полагали на протяжении многих десятилетий, пока один профессор стоматологии из Нью-Йорка не отправился на поиски правды, изменив устоявшееся мнение.

Осенью 1993 года Ральф Кац ( Ralph Katz ) из Университета Нью-Йорка отправился в штат Вирджиния на конференцию под названием «Наследие Таскиги: причиняя вред во имя добра»; в поезде ему предстояло провести целые сутки. В то время Кац возглавлял Центр гигиены полости рта для представителей меньшинств и хотел набрать чернокожих пациентов для участия в исследовании. На предстоящей конференции он рассчитывал узнать, как организовать набор. Чтобы скоротать время, Кац решил прочитать «Дурную кровь» историка Джеймса Джоунса ( James Jones ) – выдающееся исследование эксперимента в Таскиги, которое он часто рекомендовал своим студентам.

На конференции Кац стал свидетелем того, как множество докладчиков с жаром убеждали собравшихся в тяжести последствий эксперимента в Таскиги, а именно в том, что в будущем привлечь представителей меньшинств к участию в любых медицинских исследованиях будет практически невозможно, ведь наследие эксперимента так ужасно. Спустя восемь часов обсуждения этой темы Кац сделал вывод о том, что «наследие эксперимента Службы общественного здравоохранения США в Таскиги скорее ощущалось, чем осознавалось: все понимали, что это правда, но никто не видел никаких количественных выкладок, на которых эти чувства были бы основаны».