Уильям Патрик - Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству

Спихивая всю возможную ответственность на фермеров, крупные компании, работающие в отрасли, пытаются избежать не только убытков, но и политического давления. Если произошла вспышка птичьего гриппа – что ж, виноват старый добрый фермер Джонс, а не бездушный сельскохозяйственный бизнес, хотя очень может быть, что именно грузовики птицеводческой компании развезли болезнь по фермам. И даже если куры у фермера Джонса сдохнут, ему все равно придется первого числа платить по закладной. (И кстати, если вам не нравится, что куриные отходы уничтожают Чесапикский залив или загрязняют подземные воды поблизости, все вопросы к старому доброму Джонсу.)

Куры приходят и уходят. Когда они уходят, нужно вычистить птичник, а затем все начнется сначала. С индейками немного другая ситуация. Они обычно находятся на ферме примерно четыре-пять месяцев, но некоторых отправляют раньше и заменяют новыми, а другим индейкам дают больше времени, чтобы как следует их откормить.

И в том и в другом случае, если начинается распространение заразы и мор, птиц нужно уничтожить. А что потом? Здесь выходят на первый план вопросы денежных компенсаций, а также уровня грунтовых вод и качества воздуха.

Губернатор штата Марк Уорнер и делегация конгресса Вирджинии попросили министра сельского хозяйства США Энн Венеман запустить федеральную программу возмещения ущерба за уничтожаемую птицу. Собственность птицеводческих компаний пострадала вовсе не по вине правительства страны – птиц нужно было уничтожить просто потому, что они были больны и заразны. Однако министерство согласилось выплатить производителям около 37 миллионов долларов – сумму, эквивалентную рыночной стоимости подлежавших уничтожению стад, а также компенсировать затраты на удаление трупов птиц и очистку помещений и территории. Думаю, это была плата за сотрудничество и желание птицеводческих компаний делать правильные вещи со своими стадами, а также своеобразная поддержка отрасли. Интересно, если бы властям всегда приходилось возмещать убытки семьям, сообществам и корпорациям, затронутым какой-либо вспышкой, нашу работу по контролю и профилактике заболеваний финансировали бы лучше?

На Ближнем Востоке мы беспокоились из-за того, что производители мяса относились к гастарбайтерам как к расходному материалу. В Вирджинии беспокойство вызывало то, что компании начнут скрывать случаи гибели пернатых и будут избавляться от мертвой птицы так, как им заблагорассудится.

Конечно, в заботе о фермерах нет ничего предосудительного. Но как найти баланс между разумным удовлетворением требований охраны общественного здоровья и экономических потребностей сообщества и потаканием индустрии, которая держит общество в заложниках и, по сути, говорит: «Выкладывайте деньги, иначе мы не будем вести себя должным образом»? Программа возмещения убытков была купленным сотрудничеством, причем отнюдь не дешевым.

Двадцать второго мая наша рабочая группа приступила к надзорной деятельности. Мы должны были раз в неделю тестировать мертвую птицу на всех фермах, раз в две недели все племенные стада, а также проводить тестирование перед перемещением пернатых.

Одной из наших самых успешных методик стал «надзор с помощью бочки». Мы обязали сотрудников каждой фермы раз в неделю помещать в опломбированную бочку по 10 птиц из каждого птичника. Бочку следовало герметично закрыть и поставить у въезда на ферму. Затем мы объезжали фермы, собирали эти бочки и брали у птиц мазки из трахеи для лабораторного тестирования. Так нам удалось достигнуть стопроцентного охвата всех коммерческих стад, не нарушая процедуры биологической безопасности на фермах.

Я должен был подсчитать всех умерших на фермах и в птичниках кур и индеек, собрать данные и сопоставить их с результатами лабораторных анализов. Полученные сведения я передавал нашей команде. Легче легкого, правда? Эта занудная работа была нужна, чтобы понять, как развиваются события. Где наблюдается заболевание? Как оно распространяется? Как изменить стратегии профилактики, чтобы исправить ситуацию?

Для обеспечения работы системы «надзора с помощью бочки», анализа эффективности стратегий профилактики и поиска путей их совершенствования я взял в прокате машину и несколько недель колесил по долине Шенандоа.

Я болтал с рабочими на фермах, советовал им, как защитить себя и свои стада. Я старался сделать так, чтобы данные собирались надлежащим образом, однако отчеты были в основном ситуативные, и качество базы данных, которую мы составляли на их основе, оставляло желать лучшего. У нас было восемь основных бланков: сводный бланк по расследованию, бланк обследования стада, вопросник для контроля случаев, бланк подачи образцов и бланк с примером заполнения, бланк лабораторного тестирования, а также лист отслеживания происхождения птицы и отчет об эвтаназии. Кроме того, были бланки очистки и дезинфекции, лист инфекционного контроля, карта прививок и бланк оценки. Все эти бланки разработали специально для данного расследования.

По возвращении в штаб-квартиру я объединял все эти данные так, чтобы они были информативны для рабочей группы. Нам необходимо было разобраться, какие действия до вспышки могли привести к распространению заболевания и как люди ведут себя в текущий момент. Я анализировал собранные данные: местонахождение ферм по GPS, отрицательные и положительные результаты анализов, дату появления инфекции и продолжительность пребывания инфицированных птиц на ферме. Я фиксировал, какая компания поставила птиц, индейки это или куры, а также записывал их возраст, плотность стада, число птичников. Нужно было посмотреть, сколько людей и грузовиков перемещается внутри ферм и между ними. Эти данные представляли для нас особый интерес, так как мы полагали, что машины могут подцепить заразу во время рейса. И еще один крайне важный вопрос: как на фермах избавляются от мертвых и умирающих птиц?

Согласно принятому требованию фермеры должны были немедленно сообщать о каждом факте захоронения мертвой птицы на своей территории и указывать точное расположение могильника. Кроме того, необходимо было организовать продолжительный мониторинг колодцев на предмет заражения воды. Разумеется, такие требования воспринимались в отрасли с недовольством.

Простое компостирование погибшей птицы признали неподходящим вариантом, так как весь процесс занимал около восьми недель и на этот период ферму приходилось полностью закрывать. Тогда птицу попробовали сжигать за пределами ферм: опломбированные, герметично закрытые грузовики забирали ее и по пути усыпляли углекислым газом (даже угарный газ не нужен – достаточно лишить птичек доступа кислорода, и дело сделано). Однако этот метод оказался непомерно дорогим, а еще было много дыма, и повсюду распространялся отвратительный запах.