Уильям Патрик - Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству

В пострадавших штатах уничтожили 48 миллионов птиц, в том числе почти 30 миллионов в Айове, которая была крупнейшим в США производителем яиц. Устранение всех последствий обошлось в миллиард долларов – по счетам заплатили американские налогоплательщики. Надеюсь, теперь понятно, почему я занимаюсь профилактикой: починить дверь в конюшню гораздо дешевле, чем ловить разбежавшихся лошадей.

Миллионов кур и индеек, погубленных на американском Среднем Западе, вирусу H5N2 оказалось мало. Он поразил Францию – крупнейшего европейского производителя домашней птицы.

Лихорадка Рифт-Валли – или лихорадка долины Рифт – еще одно заболевание, переносчиками которого являются комары и которое веками оставалось привязано к определенной географической области, а потом начало путешествовать по миру.

Эта болезнь похожа на описанную в Библии пятую казнь египетскую, но возникает каждые несколько лет в подходящих климатических условиях. Она вызывает выкидыши и падёж домашнего скота – лежащие на полях и по обочинам дорог мертвые животные действительно напоминают библейские картины. Болеют и пастухи, хотя и не так часто. У них возникает воспаление головного мозга, воспаление глаз, слепота и геморрагическая лихорадка.

В 1998 году в Восточной Африке я удостоился большой чести – работать с народом масаи. Эти высокие, гордые воины живут на юге Кении и в северной части Танзании и пьют коровью кровь (не самая удачная идея, если кровь заражена лихорадкой Рифт-Валли). Мы путешествовали по национальному парку Серенгети и брали кровь у животных и у людей, чтобы оценить масштаб заболевания. Когда дети масаи собирались вокруг нас и наблюдали за процессом, мы говорили им, что эти трубочки с кровью мы увезем с собой, чтобы было чем перекусить в полночь.

Лихорадка долины Рифт, много веков встречавшаяся только в Тропической Африке, в 1977–1978 годах совершила прыжок в Египет и заразила около 200 тысяч человек.

В 2000 году вирус снова отправился в путь и нашел себе подходящих переносчиков в Тихаме – эта пустынная равнина на побережье Красного моря в южной части Аравийского полуострова простирается до Йемена. Сначала болезнь ошибочно приняли за желтую лихорадку, и мы оказались в гуще обычных политических противоречий между теми, кто отвечает за здоровье людей, и теми, кто отвечает за здоровье животных. Прошло несколько месяцев, прежде чем мы совместно с ВОЗ и министерством здравоохранения сумели взять вспышку под контроль. На прощание министр здравоохранения подарил мне настоящий меч палача. (Правда, из плексигласа.)

Есть еще ряд передаваемых комарами заболеваний, которые в XXI веке резко расширили свой ареал: это денге, чикунгунья (вызывает артрит с лихорадкой) и болезнь, вызванная вирусом Зика (инфекция со слабо выраженными симптомами, которая, поражая беременных, может приводить к рождению детей с микроцефалией – эта аномалия развития характеризуется уменьшением размеров головного мозга и обычно сопровождается умственной отсталостью).

Переносить заболевание на новое место могут грызуны, птицы, летучие мыши, комары, клещи и другие животные. Микробу очень удобно иметь в своем распоряжении мобильный резервуар или переносчика. Бывает, что и люди привозят микроорганизмы на новое место. И тогда последние разворачивают свою деятельность среди местных насекомых и других животных. Паспорт для таких путешествий не требуется. Вот почему для защиты от множества новых заболеваний необходим глобальный подход. Даже если все решается на местном уровне, усилия в области здравоохранения должны быть общемировыми.

Расследовать вспышку – все равно что собирать мозаику. Или даже десятки перемешанных мозаик. Какие-то детали можно поместить во множество мест. Каких-то деталей не хватает. Иногда приходится складывать картинку, которую ты никогда раньше не видел. А на кону стоят жизни людей. Они будут болеть и умирать, пока ты не справишься с задачей. Удачи – часы тикают.

Согласно официальной версии вспышка тяжелого острого респираторного синдрома, который пронесся по Азии и затронул Северную Америку, началась со случая в китайской провинции Гуандун. В ноябре 2002 года в Первую народную больницу Фошаня поступил больной крестьянин, который вскоре скончался.

Первые признаки связи этой смерти с какой-то более крупной тенденцией появились в тот же месяц, когда канадская Глобальная информационная сеть общественного здравоохранения – система интернет-мониторинга, входящая в состав Глобальной сети оповещения о вспышках болезней и ответных действий при ВОЗ, – обнаружила в гуандунских новостях сообщения о вспышке «необычной болезни дыхательных путей». Эту информацию отправили в ВОЗ, но текст был на китайском языке – в переводе имелся лишь небольшой фрагмент. Английская версия сообщений появится только в конце января, и даже тогда «необычную» вспышку продолжали считать рядовым случаем – каждый день из этой страны с населением почти полтора миллиарда человек поступает не одно предупреждение.

Нельзя сказать, что власти Китая горели желанием сотрудничать с нами. Согласно местному закону о профилактике и лечении инфекционных заболеваний любая такая болезнь являлась государственной тайной до тех пор, пока о ней не «объявит министерство здравоохранения или уполномоченные министерством органы». Таким образом, информация, по сути, замалчивалась. Но еще хуже было то, что власти страны не сумели оценить размеры вспышки и провести тщательное расследование.

Лишь 10 февраля Китай раскрыл карты и сообщил в ВОЗ, что в стране зарегистрировано 305 случаев заболевания (в том числе 105 случаев среди медицинских работников) и пять случаев смерти от атипичной пневмонии – предположительно той самой загадочной болезни. Однако никто не мог подтвердить эту информацию, поскольку не было ясно, с чем конкретно мы имеем дело.