Владимир Кованов - Призвание

В работах по онкологии Герцен постоянно подчеркивал значение ранней диагностики рака и своевременного оперативного вмешательства. В этом он видел залог успешной борьбы с жестоким недугом. Когда он возглавил созданный его стараниями институт [6] Ныне — Московский онкологический институт имени П. А. Герцена. , то значительно увеличился диапазон оперативных вмешательств и резко уменьшилась смертность после операций. Институт превратился в школу подготовки врачей-онкологов.

Герцен подчеркивал важность «борьбы не против образовавшегося уже рака, а против изменений, заведомо могущих завтра стать раковыми». Это направление получило широкое развитие в работах онкологического института еще при жизни Герцена, а также в последующие годы. Анализируя данные различной локализации рака и методы лечения, он приходит к выводу, что все указанные меры — ничто без широкого санитарного просвещения населения и врачей, без активного участия органов государственной власти в борьбе с жестокой болезнью.

Кратко о некоторых профессиональных и научных принципах, которые утверждал Петр Александрович Герцен. Он считал, что хирург должен быть не только мастером своего дела, не только знатоком анатомии, но также физиологом и патологом. Без этого при самом блестящем владении хирургическим инструментарием невозможно, по мнению Герцена, установить правильный диагноз и проведение оперативного вмешательства на высоком уровне.

Именно уровень этих знаний в сочетании с блестящим хирургическим мастерством был тем водоразделом, который отличал истинную научную хирургию, как один из методов лечения, от хирургии ремесленнической, считавшей, что все подвластно скальпелю и ножницам, что только отвага и лихость при рассечении и сшивании тканей человеческого тела и есть главная черта истинных хирургов в целом.

Его знания анатомии и физиологии живого человека поражали студентов и врачей. «Хирург не имеет права, — писал он, — браться за нож, не зная анатомии, возможных физиологических осложнений и их причин». Он относился к анатомическим и физиологическим руководствам и атласам как к увлекательному чтению, как к поискам разгадок нерешенных проблем, которые всегда возникали в хирургии.

Казалось бы, в этой профессиональной черте хирурга Герцена не открывается ничего нового: это утверждал еще выдающийся врач Древнего Рима Клавдий Гален, борясь против ремесленников и цирюльников в хирургии. Но хирургия первой половины нашего века — это не галеновская хирургия, а прежде всего хирургия, «завоевывавшая» все полости человеческого организма, вплоть до сердца. Ее анатомо-физиологическое обоснование является непременным условием успеха.

Петр Александрович Герцен в числе других выдающихся хирургов России открывал пути научной хирургии, возвышал ее. Свои принципы преподавания хирургии он, будучи руководителем кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии, настойчиво стремился внести в педагогическую практику.

«Прошу медицинский факультет, — писал он в 1921 году прошение, — разрешить мне внести некоторые изменения в преподавание оперативной хирургии… Всеми признано, что чисто анатомическое изложение оперативной хирургии не вполне удовлетворяет современным требованиям науки. В настоящее время для просвещенного врача недостаточно знать, можно ли анатомически произвести ту или иную операцию… В равной мере ему нужно знать, какие функциональные расстройства может дать произведенная, хотя технически безупречная, операция. Современная хирургия не только стремится вернуть больному естественную форму, но прежде всего старается дать больному восстановление функции».

В программу он ввел новый раздел — функциональной оперативной хирургии, то есть проблемы трансплантации тканей, хирургии желез внутренней секреции, оперативной хирургии сосудов, функциональной оперативной хирургии анастомозов (соединений) между полыми органами, оперативной хирургии легких.

Таким образом, в те годы, когда страна наша была бедна, когда у нас не хватало средств, было мало инструментов, хирург Герцен видел, куда идет современная хирургия, что потребует наука и практика в будущем, и готовил кадры для этого будущего, создавая фундамент современных успехов хирургии.

П. А. Герцен считал своим профессиональным и жизненным кредо творческое отношение к больному человеку, оказавшемуся вследствие своего недуга на хирургической койке или на приеме в кабинете хирурга. Он постоянно говорил, что оперативное вмешательство — это всегда травма, наносимая больному. И хотя она часто оправданна и нередко единственный путь к спасению жизни, однако хирург должен стремиться к тому, чтобы эта травма была минимальной и не причиняла больному больше страданий, чем само заболевание, по поводу которого больной обратился к врачу.

Эти принципы нисколько не потеряли, а, пожалуй, наоборот, приобретают в наше время еще большее значение. Когда-то Гиппократ писал, что «врач-философ богу подобен». И если можно этот афоризм отнести к кому-то из хирургов, то я полагаю, что он имеет отношение прежде всего к Петру Александровичу Герцену. И совсем не потому, что он писал философские трактаты, а потому, что был мыслящим хирургом, умевшим на основе всеобъемлющего анализа сделать на уровне науки своего времени единственно правильный вывод по поводу необходимого хирургического лечения.

Герцен верил в будущее хирургии. Поэтому в дискуссии о путях ее развития, которая развернулась в связи с книгой известного русского профессора С. П. Федорова «Хирургия на распутье» в 1926—1927 годах и другими подобного рода книгами за рубежом (например, книгой Эрвина Лика), стоял на прогрессивных позициях, утверждая, что будущее хирургии не только в ее техническом совершенствовании, а в ее симбиозе с другими пограничными науками, что открывает перед нею необыкновенные перспективы.

«Нет, — говорил скептикам Герцен, — хирургия живет! Устойчив ее биотонус». И он активно выступал против догматизма и формализма в науке. И, как мы видим теперь, его взгляды блестяще подтвердились.

Петр Александрович Герцен считал истинным ученым в медицине лишь того, кто, решая фундаментальные проблемы науки, умел создать школу, воспитать учеников, которые должны были развивать науку, самостоятельно сделать больше, чем сделал учитель. Он был бесконечно тронут письмом своего учителя Цезаря Ру, который в связи с тем, что Герцен радикально усовершенствовал операцию Ру по созданию пищевода из тонкой кишки, писал, что «ученики превосходят своих учителей».

Петр Александрович побуждал нас, молодых врачей, творчески изучать свой предмет, думать, высказываться. Он любил молодежь, верил в ее силы. Как-то, прогуливаясь с профессором Лукомским, он сказал ему: