Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Я считал совершенно бесповоротным своё решение о невозможности лично участвовать в работе симпозиума, однако дело повернулось по иному. Н. С. Косинская неожиданно накануне открытия симпозиума приехала в Пушкин и заявила мне в не подлежащей обсуждению форме, что я буду на симпозиуме, а она лишь не отказывается взять на себя тягость организационной работы по его проведению.

На следующий день утром за мною приехал на своей автомашине её муж. Я подчинился сложившейся неизбежности.

С жадным желанием увидеть хотя бы в каких-то общих очертаниях размеры подвинувшейся застройки Ленинграда всматривался я по дороге в развёртывающиеся новые районы по Московскому шоссе, а затем во вновь застроенные многоэтажными зданиями пустыри, прилегающие к Смольнинскому району. Мне было трудно найти какие-либо хорошо мне прежде известные ориентиры. При выходе из машины у Института я встретил давно уже не видевшегося со мною М. Ю. Магарила и сразу попал под руководство ожидавшей меня дочери — 3. 3. Шнитниковой.

На коротеньком совещании перед открытием симпозиума я просил освободить меня от всякой организационной работы. По моему предложению руководителем и председателем собрания была избрана Н. С. Косинская, которая с большим умением и тактом провела весь симпозиум.

Основной доклад от Института геронтологии АМН СССР сделал его директор проф. Д. Ф. Чеботарёв [403]. Внимательно вслушиваясь и в этот, и в два следующих доклада, я убедился, что во всей аргументации и содержании их совершенно никакого отражения не нашли соображения демографического порядка, и установление возрастных рубежей начала и протекания старости рассматривается только на уровне клеточного или, ещё глубже, молекулярного изучения процессов, происходящих в старческом организме. Поэтому, когда мне было предоставлено время для моего доклада, я сосредоточил всё внимание на решительном обосновании необходимости рассматривать проблему установления классификации старческих возрастов не только на уровне того, что происходит в отдельном человеческом организме, а, прежде всего, на уровне того, что происходит в человеческом сообществе, а следовательно в нашей стране, т. е. рассматривать проблему в перспективе развития всего общества.

Вопреки поверхностному биологическому взгляду реально человек не существует как саморегулирующаяся система отдельного организма. Человек существует исключительно только в качестве интегральной части того человеческого общества, в котором он появляется на свет, получает соответствующее, в высшей степени сложное, воспитание и вырастает как участник этого сообщества, той общественной формации, которой определяются все стороны жизни, — весь объём и характер питания, труда, отдыха, уклада, формируется склад его динамического стереотипа и практического проявления его жизнеустойчивости в соответствии со складывающимися условиями жизни.

При всякой разбивке населения на возрастные группы и при специальном определении в составе населения старческих групп нужно обращать особое внимание на то, что такого рода приёмами мы переходим уже к изучению процессов, протекающих не в организме отдельного человека, а в целом населении каждой отдельной страны. Само изучение старости дополнительно к стремлению проникнуть в биологическую глубину её возникновения и протекания до уровня молекулярного, клеточного, тканевого или на уровне человека, как целостного единства должно непременно сочетаться с изучением старости вширь — на уровне жизни демографических совокупностей. А методика такого изучения возрастных периодов — детства, юности, расцвета и старости в нашей стране сложилась, в особенности в трудах П. И. Куркина, в хорошо разработанную систему сравнительного анализа совокупностей демографических показателей по возможности в наибольшем числе стран в разных географических поясах, на разных континентах земного шара.

К моему большому удовлетворению, хотя ход моих мыслей и шёл вразрез с основным направлением главных докладов, он был воспринят в аудитории с большим одобрением и вызвал затем значительное внимание. Об этом свидетельствовали разговоры и заявления, имевшие место как до официального открытия дебатов, так и в ходе обсуждения докладов [404].

Заключительное заседание было посвящено обсуждению программы на текущий год и вопросам проблемной комиссии геронтологии. У меня в памяти это заседание связано с крайне поразившим меня резким выступлением профессора А. Н. Рубакина (Москва), заявившего, что не следует допускать работ по изучению причин смертности в старческих возрастах, как это я предлагал. Нужно ограничить членов проблемной комиссии только работами, которые ставятся на очередь в нашей стране компетентными органами.

На симпозиуме я познакомился с выступавшей в качестве докладчика по проверке возрастных показателей столетних и всех вообще лиц старше 80-летнего возраста на Украине, выявленных в ходе переписи населения 1959 г., научным сотрудником Института геронтологии и гериатрии АМН СССР — Н. Н. Сачук. После симпозиума она навестила меня в Пушкине и при этом подробно выяснила все условия и затруднения, с которыми она имела дело при проверке возрастных показателей лиц преклонного возраста. У меня осталось весьма положительное впечатление от её настойчивого стремления убедиться в истинном положении дела со степенью надёжности возрастных показаний. Знакомство с Н. Н. Сачук осталось у меня в числе положительных итогов моего участия в симпозиуме. Я упоминаю об этом потому что в последние годы не так часты случаи, когда у меня завязываются новые знакомства или когда молодые работники вызывают у меня радостное чувство, как вступающие на арену науки новые силы, в которых раскрываются многообещающие возможности.

В 1962 г. прекратились вследствие смерти Р. А. Бабаянца и его письма с сообщениями о ходе гигиенических исследований, проводившихся под его руководством.

Из воспоминаний о 1963 г. неприятный осадок остался у меня от попытки возобновить моё сотрудничество, хотя бы в скромном объёме, в журнале «Гигиена и санитария». В течение почти трёх десятилетий, в советский период, пока во главе редакции журнала находился Алексей Николаевич Сысин, я был постоянным сотрудником журнала и систематически помещал в нём статьи, обзоры и рецензии. Даже в годы, когда я имел возможность безотказно помещать свои работы в журналах «Профилактическая медицина» (Харьков), «Вопросы коммунального хозяйства», в сборниках Академии коммунального хозяйства, во «Врачебной газете» (Ленинград) — и тогда я не порывал деятельного сотрудничества с журналом «Гигиена и санитария», ранее называвшимся «Гигиена и эпидемиология».