Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Многому я учился и у самого Бориса Ивановича, всегда твёрдого и непоколебимого отстаивателя правильных путей в исследованиях, какими бы ни были тяжкими обстановка и условия жизни, постигавшие его.

По-видимому, моё хорошее отношение к Борису Ивановичу вполне разделялось им по отношению ко мне и моим работам. Я ограничусь для подтверждения этого моего чувства и сознания несколькими выдержками из сохранившихся у меня писем Б. И.

«Куйбышев, 31 декабря 1944 г.: Дорогой Захарий Григорьевич! Вам исполнилось 75 лет жизни. Поздравляю Вас от всего сердца и желаю ещё долгих лет. В связи с этим мне хотелось бы высказать, хотя бы частично, то, что я всегда о Вас думал. Вы всегда поражали меня юношеской свежестью мысли, неостывающим энтузиазмом! Ваши идеи, идеалы были исполнены социальной направленности, основаны на твёрдых принципах, которые Вы исповедовали всю сознательную жизнь. Ваши научные суждения отличались всегда широтой и глубиной и, высказанные Вами, приобретали, прямо скажу, общечеловеческий смысл. В Вашей голове постоянно бурлит оригинальная, творческая мысль. Вашими действиями руководили и руководят лишь интересы социального коллектива».

23 декабря 1961 г.: «…Написать Вам это поздравление представляет для меня истинное удовлетворение. Ибо Вы, Захарий Григорьевич, принадлежите к тем редким людям, которые дают нам прекрасные образцы жизни, наполненной глубоким социальным содержанием. Я знаю Вас с 1917 года, почти 45 лет, и каждая беседа с Вами, имевшая место за этот период, обогащала меня. В этих беседах, как и в Ваших трудах, передавались мне идеи служения народным интересам, идеи, которые воодушевляли лучших русских людей, начиная с 60-х годов прошлого столетия. За это я сердечно Вас благодарю. За это приобщение к высоким идеям социального служения благодарят Вас и все те, кто слушал Ваши лекции, кто читал Ваши книги и статьи…

Душевно преданный Вам и любящий Вас Б. Карпенко».

Моя тесная дружба с Александром Сергеевичем Дурново началась в период моей работы в Костромской губернии в 1905–1909 гг. Она поддерживалась при последующей работе Александра Сергеевича в Московской земской санитарной организации и в редакции журнала Пироговского правления, а затем в период его работы школьным санитарным врачом Московского земства, а после революции — педологом и профессором детской гигиены в Ленинградском 1-м мединституте.

Только в 1938–1939 гг., когда он работал уже в Горьковском мединституте и по-прежнему объединял тесный круг исследователей и поборников изучения и обслуживания детского возраста, я перестал получать систематические письма от А. С.

Наша дружба возникла и питалась моим постоянным восхищением той исключительной цельностью отдачи Александром Сергеевичем себя делу, которое он строил и развивал. Но последние годы жизни Александра Сергеевича остались для меня мало известными, по-видимому, я был слишком подавлен и оторван в то время от живой связи с предшествующей жизнью. Это были годы моей апокалипсической оторванности и подавленности.

Я видел и высоко ценил в А. С. подлинного единомышленника и вполне ответственного творца передового общественно-санитарного направления земской работы. Всю свою настойчивость, неутомимость и почин в этой работе он проявил в строительстве так называемых санитарных попечительств, поначалу в Костромской губернии, затем в Калужской и позднее — в Одесской городской санитарной организации. Блестящим и убедительным изложением и защитой этой организации явился его доклад XI Пироговскому съезду сделанный им по поручению правления Пироговского общества 24 августа 1912 г.

Мысль о привлечении самого населения к участию в мероприятиях по его же оздоровлению намечена была уже в самом положении о земских учреждениях в виде чисто бюрократического допущения попечения со стороны местных благотворителей о нуждах земских начинаний, и в течение долгого периода попечители именно и были такими благотворителями. Но А. С. показал справедливость положения, выдвинутого Н. П. Васильевским в Одессе, о том, что «…попечительства должны являться той первой общественной средой, в которой протекает деятельность санитарного или земского врача, той первой инстанцией, к которой население прибегает со своими потребностями и нуждами, которая будет сама выяснять эти нужды и стремиться к их представлению для надлежащего удовлетворения в последующих инстанциях — земских и городских управлениях». Тогда же на Съезде было вынесено постановление, которым было признано «желательным дальнейшее развитие санитарных участковых попечительств».

«Вскоре после VIII Пироговского съезда широкий почин в этом отношении был обнаружен и в земствах, — говорилось далее в докладе А. С. Дурново. — Впервые более или менее широкое развитие на тех же общественных основаниях, как и в Одессе, получили попечительства в Вологодской губернии. Правила учреждения и деятельности санитарных попечительств и инструкция для санитарных попечителей, принятые по инициативе З. Г. Френкеля Вологодским земским собранием, легли даже в основу почти всех последующих правил и инструкции в большинстве других губерний. Но наибольшего развития это дело достигло, начиная с 1905 г., в Костромской губернии. Здесь, собственно говоря, впервые и был произведён тот массовый весьма интересный в организационном отношении опыт пробуждения инициативы населения по оздоровлению сельских мест, который обратил на себя серьёзное внимание не только медицинской, но и общей прессы».

Санитарные попечительства должны были содействовать проведению в жизнь обязательных санитарных постановлений, изыскивать пути к разъяснению населению гигиенических понятий, организовывать ясли-приюты, приварок в школах, изыскивать меры борьбы с высокой детской смертностью, оказывать материальную помощь семьям, кормильцы которых лежат в больницах, устраивать в районах эпидемий чайные, столовые и пр.

Но это созданное Александром Сергеевичем попечительство было разрушено известным черносотенным прокурором Кошуро-Мосальским, который руководил жандармскими арестами как самого А. С. Дурново, так и выдающихся деятелей попечительства. Все они долгие месяцы для устрашения населения содержались в тюрьме.

С таким же страстным увлечением отдавался затем А. С. Дурново деятельности школьно-санитарного врача в Московском земстве. Он расширил задачи школьно-санитарного врача и включил в них охрану и развитие здоровья детей дошкольного возраста и всю вообще гигиену детства.

Уже в первые годы после революции А. С. занял место профессора по изучению здоровья детских возрастных групп. В результате своего настойчивого изучения господствующих направлений он с особой подробностью остановился на возникшем в то время «педологическом» изучении здоровья детей. В своём учебнике он говорил: «Педология свела воедино учёт и биологических, и социальных факторов, и теорию, и практику воспитания подрастающего поколения, и властно предъявила требование ко всем прикладным наукам о ребёнке (в том числе и педиатрию) базироваться на всестороннем изучении ребёнка…».