Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Итак, восторжествовал наиболее простой принцип: «не пущать», не допускать. Он не требует никаких размышлений, и поэтому был господствующей формой руководящего участия государственной власти и её представителей на местах — «начальников» губернии — в земском строительстве, в земском обслуживании насущных нужд населения.

Пришлось искать квартиру в Новгороде. Не без труда была найдена в одном из домов на центральной площади небольшая, в две комнаты, квартира с кухней. Требовался ремонт. Незадолго перед новым годом я со своей небольшой семьёй выехал из Колмова. И сейчас, хотя прошло с тех пор уже более шестидесяти лет, я храню в своей памяти самую искреннюю признательность ко всему младшему персоналу моего отделения для слабых, неопрятных и буйных больных. Фельдшер, надзиратели и все служители очень трогательно прощались со мною. Говорили и повторяли, что впервые себя настоящими людьми почувствовали, и работа им стала не в тягость. Давали обещания, что все новые порядки будут в отделении бережно поддерживать. Особенно неожиданным было для меня получение по почте коллективного письма «от сознательных больных отделения», в котором они сообщали, что узнали с большим огорчением о том, что я в больнице больше не работаю, и в простых, наивных словах отмечали, что во мне они находили и чувствовали отклики на их душевные боли и страдания.

Четыре месяца работы в Колмове оставили большой след в моём сознании и обогатили меня не только некоторыми знаниями и опытом в прежде очень мне далёкой отрасли земского медицинского дела — организации психиатрической помощи, но и расширили диапазон доступных моему внутреннему миру и сознанию чувств, мыслей и переживаний. Некоторые из них нашли отражение в статье о профессиональных вредностях труда врачей-психиатров, появившейся в печати уже в советский период.

От работы при переезде, при расстановке вещей в ещё не отремонтированной и нетопленой квартире у Любови Карповны начались, несколько раньше срока, роды. С изумительной душевной выдержкой Любовь Карповна относилась ко всем трудностям жизни. С товарищеской отзывчивостью пришёл по моему приглашению местный врач-акушер. Я ассистировал и заменял ему при родах акушерку. На свет явилась вторая дочь. Своё первое впечатление от неё я выразил в словах к матери, несколько разочарованной, что на свет явился не сын, для которого было уже заранее заготовлено имя, а опять девочка: «Хоть нос, как лопата, зато ума палата», — ответил я экспромтом. У нового жителя вселенной лоб действительно привлекал к себе внимание. И во всю последующую жизнь, независимо от моего сознания, этот явившийся в трудной жизненной обстановке член моей семьи занимал у меня где-то в подсознательной области особое место. Ей были посвящены в минуты особо трагические моей жизни мои письма в 1914 г., в дни катастрофы на фронте в Сольдау, с нею связаны самые острые переживания мои семь лет спустя. Весь январь и февраль начавшегося 1902 г. в низких комнатах первого этажа небольшого каменного дома на Новгородской площади прошли для меня в усидчивой журнальной работе.

Петербургские друзья помогли обеспечить для меня работу в «Больничной газете им. С. П. Боткина», в «Практическом враче», присылали мне новые книги для составления рецензий в «Мир Божий» [91] Ежемесячный литературно-политический и научно-популярный журнал (СПб., 1892–1906). Позднее издавался под названием «Современный мир». , «Русскую мысль» [92] Московский ежемесячный научный, литературный и политический журнал, издававшийся в 1880–1918. До 1885 — славянофильской, позднее умеренно-либеральной ориентации, после 1905 — фактически орган кадетской партии. . Нужно было спешно готовить обзоры земских и городских санитарных изданий для «Вестника общественной гигиены». Огромную поддержку оказывала мне во всех работах Любовь Карповна, дружеским вниманием и заботами обо мне. Никогда не впадала она в уныние или боязнь за будущее, оставаясь всегда бодрой и деятельной.

Вскоре после родов под вечер неожиданно начался пожар в доме, тесно примыкавшем к нашему. Мы едва успели закутать детей и захватить наспех мои работы и кое-какое платье и ушли к Засечкиным. Только поздно ночью окончился пожар. Наш дом пожарные отстояли, но немало труда понадобилось, чтобы вновь привести нашу квартиру в обитаемое состояние.

Большим событием был приезд к Любови Карповне на целую неделю её близкого друга по Петербургу Варвары Николаевны Болдыревой. По окончании Женского медицинского института она работала на участке в Воронежском земстве. Вышла замуж за товарища по работе доктора Бражаса и теперь буквально была переполнена своим счастьем. Это счастье светилось в ней и отражалось в каждом её слове, в каждом движении. Оно как-то передавалось окружающим, становилось на сердце легче.

В конце февраля я получил совершенно неожиданно письмо от председателя Вологодской губернской земской управы В. А. Кудрявого [93] Кудрявый Виктор Андреевич (1860–1919) — председатель Вологодской земской управы, кадет. Депутат 1-й Государственной думы. Помогал политическим ссыльным, после Октябрьской революции назначен губернским комиссаром. . Он спрашивал, как я отнесся бы к предложению занять место заведующего врачебно-санитарным бюро. По ходатайству вологодского губернского съезда врачей Вологодское губернское земское собрание внесло в смету ассигнование на создание такого бюро, и управа запрашивала меня, соглашусь ли я взять на себя работы по его организации. Я написал об этом И. А. Дмитриеву. Спрашивал его совета. От него узнал, что Вологодская губернская земская управа обращалась и в Санкт-Петербургскую, и в Московскую губернские земские управы с просьбой рекомендовать специалиста, и именно Иван Андреевич ответил в Вологду, назвав меня как желательного кандидата. По его сведениям, такую же рекомендацию послал, по поручению Московской земской управы, И. В. Попов.

У меня были внутренние колебания и неуверенность, сумею ли справиться с такой ответственной большой задачей и нежелание так далеко уезжать от Петербурга. Все эти сомнения, однако, уступили место заманчивому желанию развернуть более широкую деятельность, испробовать свои силы. Я ответил Вологодской управе своим согласием взять на себя работы по организации санитарно-статистического бюро. Но окончательное решение считал необходимым отложить до личных переговоров.

Получив от Вологодской управы формальное приглашение прибыть в Вологду для личных переговоров, я выехал туда в марте 1902 г. Вологодский период деятельности (с марта 1902 по сентябрь 1904 г.) составил два с половиной года жизни. Мне тогда было 32–34 года.