Ирина Якутенко - Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать

Еще вариант — прицельно тестировать семьи, а точнее, людей, живущих вместе (в английском языке для их обозначения используется термин household , то есть «домохозяйство»). Так как все члены семьи близко контактируют друг с другом, можно предположить, что их ковид-статус будет одинаковым. А значит, если серологические тесты, скажем, папы, мамы и двоих детей оказываются положительными, вероятность, что все они достоверны, многократно повышается (математически это выражается в перемножении вероятностей ошибочного ответа; так как все они меньше единицы, итоговый результат оказывается очень маленьким). Недостаток такой стратегии — четыре результата придется записать как один, а значит, для получения репрезентативной статистики нужно обследовать в четыре раза больше народу. Еще одна сложность: некоторые люди по не до конца ясным причинам не заболевают COVID-19 даже при близком контакте с носителем. Иными словами, если результат папы, мамы и сына окажется положительным, а дочери — отрицательным, придется тестировать всех еще раз (причем желательно при помощи другого теста), чтобы выяснить, кроется ли причина разных результатов в особенностях иммунитета дочери или в ошибке теста.

Третья стратегия — обязательное тестирование, причем не равномерное, а сгруппированное по районам, так, чтобы набранные добровольцы представляли собой достоверную выборку для конкретного места. Причем идеально проводить нарезку регионов не формально, а учитывая реальную кластеризацию, не важно, географическую или имущественную. Условно, если граница района или округа пролегает посередине жилого массива, так, что разницы в условиях жизни справа и слева от границы нет, жителей двух этих округов следует считать вместе. С другой стороны, в рамках одного и того же округа могут выделяться существенно различные по уровню и условиям жизни районы. Например, ортодоксальные еврейские общины в Израиле мало похожи на соседние светские районы, а в Москве образ жизни радикально меняется от центра к окраинам. Такой метод позволяет выявить наиболее затронутые эпидемией регионы, а при регулярном тестировании еще и отследить динамику распространения вируса. Но в демократических странах не существует законного способа заставить людей сдавать кровь, так что приходится рассчитывать на сознательность, а она далеко не всегда так высока, как хотелось бы.

Хорошая новость в том, что постепенно тесты становятся лучше (если, конечно, государства не ограничивают конкуренцию, закупая какой-нибудь один вариант для массового тестирования и не давая таким образом развиться конкурентам). Первые наборы, которые появились на рынке в начале весны, часто работали плохо, а доля неправильных результатов достигала 70, а то и 95 %(!) [343] «India coronavirus: Rapid testing paused over China kit issues», BBC , 22-Apr-2020. . В основном это были китайские тесты неизвестных производителей, но в условиях, когда во многих странах Европы число заболевших росло по экспоненте, у правительств не было особого выбора и они закупали сомнительные тесты десятками тысяч. Нередко после проверок приходилось все их выбрасывать, как, например, Испании, которая в марте выяснила, что 58 000 закупленных в Китае тестов дают правильный ответ с точностью 30 % [344] «Coronavirus test kits withdrawn in Spain over poor accuracy rate», The Guardian , 27-Mar-2020. . К лету 2020 года развитые страны более или менее наладили выпуск собственных наборов, да и в целом их качество выросло.

Но как бы то ни было, регулярное и массовое тестирование, как генетическое, так и серологическое, — необходимый инструмент для сдерживания эпидемии и принятия адекватных управленческих решений. РНК-тесты нужны, чтобы вовремя выявлять и изолировать носителей вируса, не допуская развития новых вспышек, а тесты на антитела помогают понять, насколько успешными были меры по сдерживанию болезни и стоит ли их продлевать или ослаблять. Кроме того, результаты серологических исследований позволяют уточнить, каковы на самом деле летальность SARS-CoV-2 — отношение числа умерших к числу заразившихся — и доля тяжелых больных {60} 60 Чтобы использовать такой метод оценки, необходимо предварительно определить, у какого процента тех, кто перенес COVID-19, появляются антитела. . И разумеется, без статистики по переболевшим невозможно делать адекватные прогнозы, как будет развиваться эпидемия и когда все это безобразие закончится.

В еще одном неплохом фильме про вирусы «Эпидемия» (я про тот, что был снят в 1995 году) власти закрывают городок Седар-Крик, где начал распространяться опасный патоген, на карантин. Въезд и выезд охраняют военные, повсюду натянута колючая проволока, расставлены армейские палатки, в госпиталях десятками умирают люди, на улицах складывают мешки с трупами. В благословенные 90-е все это смотрелось жутковато, но при этом очень «по-киношному»: мало кто из зрителей думал, что может столкнуться с подобным в реальности. Однако в 2020 году жители многих стран, в том числе весьма благополучных, неожиданно оказались в фильме про эпидемию. И выяснилось, что настоящий карантин довольно сильно похож на тот, что показывают на экране, по крайней мере тягостным ощущением чего-то очень нехорошего, которое никак не заканчивается и в дальнейшем обещает только ухудшиться. К тому же оказалось, что сидеть на карантине крайне неудобно в бытовом плане. Ко всему прочему, тысячи людей остались без работы или по крайней мере очень сильно потеряли в деньгах. Глобальные итоги пандемии еще только предстоит подвести (хотя бы потому, что она пока не закончилась), но, по оценкам Всемирного банка, экономики развитых стран просядут минимум на 7 % [345] «The Global Economic Outlook During the COVID-19 Pandemic: A Changed World», The World Bank , 08-Jun-2020. .

Первым закрылся город Ухань, откуда, собственно, и началась эпидемия. Наученные опытом SARS, MERS и высоколетальных гриппов китайцы де-факто изолировали 15-миллионный мегаполис от внешнего мира уже 23 января. Правда, незадолго до этого, во время каникул на китайский Новый год из Уханя уехали около 5 млн человек, а почувствовав, что город вот-вот закроют, многие решили не возвращаться. Такие добровольно эвакуировавшиеся граждане разнесли вирус в другие части Китая. Особенно пострадали города и поселки в провинции Хубэй, столицей которой является Ухань. Ее тоже закрыли на карантин 29 января. Тем не менее изоляция основного очага оказалось эффективной мерой: ни в одном другом городе число заболевших и близко не добралось до уханьских цифр. По состоянию на июль 2020 года в Хубэе зарегистрировано в общей сложности 65 000 заболевших, а в следующей по пораженности вирусом провинции Гуаньдун — 1645.