Бастиан Блоэм - Нестареющее тело. Научное исследование о том, как защитить свои тело и мозг и не допустить развития неврологических заболеваний

ТАБЛИЦА А: ЧТО ТАКОЕ ИММУНИЗАЦИЯ?

Каждый раз, когда иммунная система контактирует с чужеродным вирусом, бактерией или белком, она вырабатывает к ним антитела. Эти антитела – белки, которые борются с инфекциями, – остаются на страже, готовые ринуться в бой, если патоген снова объявится. С помощью вакцины мы запускаем защитные процессы, внедряя в организм ослабленный или мертвый вирус, бактерию или белок. В будущем, если мы вновь подвергаемся воздействию этого патогена, наши антитела включаются в работу, выгоняют «захватчика» и помогают нам выздороветь. При другом способе иммунизации антитела берут у одного человека и вводят другому, чтобы тем самым побороть инфекцию.

Это принесло определенную пользу – среди таких детей оказалось меньше заболевших, чем среди не иммунизированных. Однако Хэммон понимал, что предложенный им метод имеет ограничения (60). Антител не хватит, чтобы иммунизировать все общество. Кроме того, полученный эффект постепенно сходил на нет, поэтому требовалась повторная инъекция. Когда Джонас Солк и Альберт Сейбин разработали свои вакцины, о методе Хэммона забыли (61).

О нем вспомнили лишь в 2018 году – именно тогда ученые решили применить иммунизацию в борьбе с болезнью Паркинсона (62). Восьмидесяти пациентам раз в месяц в течение трех месяцев подряд вводили антитела к токсичным неправильно свернутым альфа-синуклеиновым белком. Антитела снизили концентрацию опасных белков в крови и, что самое главное, в спинномозговой жидкости. Сегодня многие компании пытаются довести этот метод терапии до ума (63). Здесь открыто широкое поле для исследований (64). Как и в случае с полиомиелитом, вакцина против неправильно сформированных альфа-синуклеиновых белков обещает стать прорывом в медицине.

Исследования вакцины уже начались. В 2017 году биотехнологическая компания AFFiRiS объявила, что в ходе первых испытаний, в которых приняли участие 36 пациентов с болезнью Паркинсона, она продемонстрировала относительную безопасность и хорошую переносимость (65). Почти у половины добровольцев выработались антитела к альфа-синуклеину. Однако со временем уровень антител снизился, и возникла потребность в повторной инъекции (66). Результаты исследования внушают оптимизм, но, как вы понимаете, ученым предстоит проделать еще очень большую работу, в том числе доказать, что вакцина ослабляет симптомы заболевания.

НОВЫЕ ВИДЫ ЛЕЧЕНИЯ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ДОСТУПНЫ КАЖДОМУ

В США 5 % затрат на пациентов с болезнью Паркинсона приходится на рецептурные препараты, что касается других заболеваний, то здесь цифра повыше – 14 % (67). Дело в том, что «Леводопа» – это дженерик [11] Все оригинальные препараты содержат леводопу в комбинациях с другими веществами. – Прим. науч. ред. и по сравнению с большинством лекарств его цена значительно ниже. Новые виды терапии, как некоторые уже смогли убедиться, – удовольствие не из дешевых.

Четыре года назад у 70-летнего архитектора Карен Блэр (имя изменено) обнаружили болезнь Паркинсона. Невролог прописал ей препарат под названием «Разагилин» (Azilect), который приглушает симптомы заболевания (68). А еще, в отличие от «Леводопы», препарат замедляет его прогрессирование – об этом свидетельствуют эксперименты на животных (69). Проверить данный эффект на людях затруднительно, так как измерить прогрессирование заболевания – задача не из легких (70). И все же Блэр решилась опробовать препарат и была шокирована.

Несмотря на то что Medicare покрывает расходы на рецептурные препараты, женщине пришлось тратить на лекарство 600 долларов в месяц. Она его хорошо переносила и, как вы понимаете, была рада замедлить заболевание, но ее пенсионные сбережения таяли на глазах. Препарат почти никак не отражался на самочувствии Блэр, и тогда она бросила его принимать. Сделав это, женщина присоединилась к 45 миллионам американцев, которые отказываются от медикаментозного лечения из-за его непомерной стоимости (71).

Чтобы разработать безопасный и эффективный препарат, нужны немалые деньги.

По данным Центра Тафтспо изучению и разработке лекарств (Tufts Center for the Study of Drug Development), на создание и исследование новой терапии необходимо 2,6 миллиарда долларов (72). По подсчетам других специалистов, сумма чуть ниже, но масштабы примерно те же (73). Независимо от объемов финансирования разработка препарата – занятие довольно рискованное. 90 % лекарств, которые демонстрируют свою эффективность в ходе испытаний на животных, при тестировании на людях оказываются абсолютно бесполезными (74).

Некоторые лекарства имеют огромное медицинское и экономическое значение. Благодаря препаратам от ВИЧ заболевание перешло их разряда смертельных в разряд контролируемых. Есть лекарства, которые помогают бороться с инфекциями и даже некоторыми формами рака. При отсутствии альтернативного лечения высокая стоимость таких препаратов оправданна. Беда в том, что рынок несовершенен, и завышение цен очень часто несправедливо. В США ценники устанавливают сами фармацевтические компании (75), и когда цифры на них астрономические (оправданно это или нет – неважно), Medicare и другие страховщики не покрывают большую часть стоимости.

Возможно, кому-то поможет созданный в 2019 году страховой продукт Medicare, который призван закрыть дыру в программе компенсации расходов на дорогие лекарства (76). Но реальным решением проблемы станет всеобщее медицинское страхование с установлением ограничений расходов пациентов. Если человек болен и существует эффективная терапия, государство (которое обладает достаточными средствами) должно полностью оплачивать лечение.

В отношении дорогостоящих видов терапии, которые обещают значительные результаты, можно применять совершенно иной подход. К примеру, обязывать страховщиков платить, только если препарат действительно работает (противораковая терапия лечит от рака) (77). С появлением высокоэффективных видов лечения болезни Паркинсона не придется ежегодно тратить 25 миллиардов долларов на оказание медицинской помощи пациентам, страдающим этим заболеванием (сейчас это финансовое бремя лежит преимущественно на Medicare). А в случае полного излечения такая графа расходов полностью исчезнет.

Чтобы снизить общие затраты на лекарства, представители системы Medicare (которая оплачивается за счет взносов налогоплательщиков), пользуясь популярностью программы, должны договориться с фармацевтическими компаниями о снижении цен, в особенности на дорогие препараты, которые не имеют особой ценности (78). Кроме того, необходимо сделать так, чтобы после истечения срока действия патента дженерики быстро возвращались на рынок, и антиконкурентное поведение здесь недопустимо (79). Все эти подходы имеют свои ограничения, поэтому нужны новые идеи и решительные меры, чтобы в будущем каждый имел доступ к эффективным методам лечения болезни Паркинсона.