Лиза Уолдер - Борьба за жизнь. Записки из скорой

— О нет, не может быть, это же Гарри, я знала его!

Моя коллега несколько раз приезжала к нему. Она сказала, что, хотя Гарри всегда был пьян, он никогда не был агрессивен, никого не оскорблял и они часто беседовали. Гарри рассказал доктору, что до 20 лет он жил нормальной жизнью, пока однажды на него на улице не напали неизвестные и не избили. В итоге Гарри оставили лежать на асфальте с пробитой головой. И с тех пор он окончательно потерял контроль над своим пристрастием к алкоголю. Пациент также рассказал моей подруге, что мечтал писать и петь свои песни, и однажды, когда они вдвоем ожидали приезда машины скорой помощи, даже спел ей.

— Он пел лучше, чем все исполнители, которых ты слышала в шоу «Голос», — грустно сказала моя подруга.

Когда работаешь врачом скорой помощи, то должен привыкнуть к тому, что тебе все время приходится иметь дело с алкоголиками, некоторые из которых звонят на номер 999 три-четыре раза на дню и неизменно отказываются ложиться в больницу. Вы можете годами наблюдать, как постепенно ухудшается их здоровье по мере того, как они продолжают убивать себя, принимая медленный яд. Но все, что врачи, как и любые другие медицинские работники, могут сделать в данной ситуации — это выполнять свою работу. Алкоголь является средством самоуничтожения. Когда по какой-то причине нам тяжело воспринять реальность, алкоголь позволяет убежать от нее. Но если вы подумаете об этом молодом человеке, у которого, как и у всех нас, в 20 лет были свои мечты и надежды, перестанете ли вы плыть по течению своей жизни?

Сообщение о новом вызове выглядело ужасающе: «Совершено нападение на женщину, нападавший нанес множественные ножевые ранения».

Интуиция сразу же подсказала мне, что речь здесь идет о вопиющем случае домашнего насилия. В Лондоне женщины все время живут в страхе перед нападением со стороны абсолютно незнакомого человека. Но чаще всего в сообщениях о насилии, поступающих на номер 999, говорится о применении силы в отношении женщин со стороны их мужей, нынешних или бывших партнеров. К сожалению, несмотря на то, что сейчас активно проводятся кампании по противодействию домашнему насилию, примеров этого уродующего общество порока встречается еще слишком много.

— Ну что ж, — вздыхая, говорила я своему коллеге Джиму пока мы надевали резиновые перчатки, — здесь может понадобиться наша помощь.

Выйдя на улицу, мы увидели, что там уже везде стояли полицейские. Они жестами призывали нас идти вдоль по дороге в сторону дома, находившегося на полпути к шоссе. В саду у входа в дом также собралось множество полицейских в штатском. Перед тем, как мы вошли внутрь, они рассказали нам, в чем дело. Мужчина ударил свою жену на кухне ножом для разделки мяса. Пока женщина пыталась убежать, он глубоко ранил ее в спину, голову и предплечье. Настоящая кровавая бойня. Но женщина осталась жива.

Нас сопроводили в гостиную, и, проходя по коридору мимо кухни, я увидела мужчину: он сидел за столом абсолютно голый, был закован в наручники, выглядел напуганным и дрожал, оглядываясь на окруживших его полицейских. Несмотря на то, что мужчина только что совершил страшное преступление, я сразу прониклась к нему симпатией. Его взгляд был полон смущения и беззащитности. « Может быть, хозяин дома сошел с ума? » — подумала я.

В гостиной находилась несчастная женщина. Она была раздета и лежала на животе, прикрытая стеганым одеялом, которое на нее накинул один из полицейских. Женщина находилась в сознании, разговаривала с одним из офицеров и даже не плакала. Но посмотрев на нее, я ужаснулась: все вокруг было забрызгано кровью и это наводило леденящий ужас. Муж набрасывался на жену несколько раз и нанес многочисленные удары ножом по всему телу: в голову, плечи, руки. Всего она получила около двадцати ран: некоторые из них были незначительными, едва заметными, другие оказались достаточно глубокими, размером в несколько сантиметров. Через одну из обширных ран на голове можно было видеть просвечивающий белый череп. Из этих порезов так сильно текла кровь, что невозможно было понять, какого цвета была кожа женщины — все вокруг было окрашено в красный цвет. На нас с Джимом, людей, привыкших видеть такое, от чего у обывателей встают волосы на голове, эта картина произвела шокирующее впечатление. От этого мне стало тяжело на душе. Как муж, который жил в одном доме со своей женой и, по-видимому, любил ее, мог совершить такое? Опустившись на колени и разговаривая с Евой (так звали пострадавшую), я была готова заплакать.

— Вам где-нибудь больно? — спрашивала я женщину, стараясь сохранять вежливый тон.

— Нет, не больно, — ответила она. — Пожалуйста, скажите, что с Джо? С ним все в порядке? — спросила Ева немного погодя жалостливым голосом.

— Он не пострадал, — ответила я.

Полицейские уже сообщили мне, что с Джо, 9-летним сыном пострадавшей, все хорошо. Когда все произошло, он был на втором этаже и подумал, что в дом забрались грабители. Мальчик позвонил по номеру 999 и не стал спускаться вниз. Когда он звонил нам, то не знал, что отец напал на мать. Но во всей этой наступившей суматохе никто не сказал женщине, что ее сын не был ранен и находился в безопасности. Как и все матери, она в первую очередь думала о сыне.

Мы с Джимом начали помогать Еве как могли: вытерли глаза, рот и нос от крови, наложили повязки на раны. Затем мы завернули женщину в чистую простыню, накрыли одеялом и понесли к скорой. Полиция закрыла дверь на кухню, так чтобы муж и жена не могли видеть друг друга, а также ужасные последствия нападения мужчины. Включив мигалки и сирены, мы быстро довезли пострадавшую до больницы и передали ее хирургам. Там Еву отправили в операционную зашивать раны. Докторам придется очень потрудиться, чтобы вернуть женщине нормальный вид.

На этом наша часть работы была закончена. Но эта история не из тех, о которых быстро забываешь в суматохе дел. Чтобы легче пережить увиденное и морально восстановиться, мы с Джимом обсуждали эту историю, пока ехали на скорой, и пришли к общему выводу, что женщине очень повезло. Полиция приехала всего через несколько минут после того, как сын Евы позвонил в службу экстренных вызовов.

— Джим, представляешь, что бы могло случиться не окажись сына рядом? — спросила я.

— Да, хорошо, что он был дома и, слава богу, мальчик не видел всего этого ужаса и не пострадал сам, — напомнил мне коллега.

Позже в тот же день, снова вернувшись в больницу, я везла Еву из операционной в палату. Она сидела в кресле-каталке: все ее тело и лицо были перевязаны бинтами, отчего женщина напоминала египетскую мумию, у которой были видны только глаза, нос и рот. Я представилась, и мы немного поговорили. До этой беседы я думала, что пациентка в течение долгого времени была жертвой домашнего насилия.