Елена Каменева - Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда

Приведем наблюдения.

Больная Т., по ее словам, сначала слышала голоса соседок за стеной, которые говорили о ней. В дальнейшем она стала говорить о внушениях со стороны врача в виде «беззвучных разговоров умственного характера». При этом она чувствовала, как «чужая мысль дошла до мозгового центра откуда-то сверху и приказала»… «Это как гипноз». Кажется также, что ей внушают то, что она думает, как будто сама не думает. Больной Н. слышит голоса двух мужчин и двух женщин, которые рассказывают ему о телевизоре, электромагнитном поле и др. Чувствует их воздействие на свою нервную систему. «Точно колпак надет на мозжечок», «Тянут мысли из головы и заставляют думать о том, что не нужно», «Мозг находится под влиянием, затуманен, работает с механическим напряжением, а голоса запугивают — „умертвим!“». Больной С. слышит голос, который критикует его жизнь, обсуждает его поступки. Думает, что кто-то беседует с ним «сверхчувственно». Кроме того, испытывает ощущение, что кто-то «вытаскивает из головы скрытую мысль и она делается достоянием другого». Кроме того, больной думает также, что его мозг воздействует на людей и «устанавливается контакт взаимного притяжения».

Слуховые галлюцинации — «голоса» при синдроме воздействия переживаются больным как насильственное, часто физическое, внедрение в его психическую жизнь человеческих мыслей. Акустический компонент галлюцинаций в данном синдроме является не обязательным. Он понятен из близкой функциональной связи механизмов речи с деятельностью слухового анализатора.

При трактовке бреда воздействия необходимо особо коснуться бреда физического воздействия, т. к. он имеет специфические черты. Спецификой его является то, что кажущееся физическое воздействие со стороны людей бывает направлено на тело больного, которое против его воли подвергается различным манипуляциям. Эти манипуляции с телом больного производятся либо непосредственно людьми, проникающими к нему, большей частью по ночам (его насилуют, истязают, уродуют половые органы, оперируют, переливают чужую кровь и т. п.), либо действуют на расстоянии посредством различных аппаратов или других способов (жгут электрическим током, колют лучами и т. п.). Особенностью всех этих переживаний является то, что все они носят характер насилия, тягостного или даже мучительного для больного.

Один из существенных вопросов по отношению к бреду физического воздействия издавна заключался в том, как рассматривать вышеуказанные описания больными своих переживаний: отражают ли они истинные патологические ощущения или представляют собой только яркие бредовые представления?

Различие в терминологии, употребляемой различными авторами, отражает также эти сомнения. В старых руководствах по психиатрии указанные переживания больных приводятся в качестве примеров галлюцинаций общего чувства, другие авторы говорят о психосоматических ощущениях, о парестезиях. С. С. Корсаков с присущей ему проницательностью, подчеркивал реальный характер этих ощущений, т. е. то, что больные действительно их ощущают. Н. М. Попов в 1897 г. говорил об иллюзорных восприятиях, лежащих в основе бредовых идей. Французские авторы применительно к этому синдрому чаще всего употребляют термин, выдвинутый Дюпре и Камю, — «сенестопатии», считая их в отличие от бреда реальными ощущениями, аномалией общей чувствительности (сенестезии [28] Впервые понятие об общей чувствительности — «органическом чувстве», которое в отличие от «внутреннего чувства» не дает точных представлений, было сформулировано русским врачом А. П. Богородицким в начале 19 века. Цитировано по статье Д. Д. Федотова — «Взгляды русских врачей на ипохондрию в первой половине 19-го века». Журн. Невроп. и Психиатрии, 1954, № 4, стр. 355. ). Вместе с тем эти авторы относят к ним и такие симптомы, как тоска, чувство пустоты, неспособность думать и т. п., что делает понятие о сенестопатиях совершенно неопределенным.

Такое разнообразие в понимании этого явления отчасти объясняется большим разнообразием переживаний больных. Если у одних больных нарушение сенсорной сферы несомненно, то у других больше выступает бредовая сторона — неправильное суждение. Мало удачным надо признать старое понимание этих явлений как галлюцинаций общего чувства. Если понимать под галлюцинацией восприятие, возникающее без внешнего объекта, то этот термин не может вообще быть применен по отношению к ощущениям, относящимся к общему чувству, так как эти ощущения и в норме (соматические, висцеральные) обязаны своим происхождением внутренним, а не внешним раздражениям и исключить их не представляется возможным. Самые же утверждения больных о физическом воздействии на них («вытягивают желудок», «электризуют половые органы», «чертят на теле» и т. п.), которого на самом деле не оказывается, являются ложными суждениями, не поддающимися коррекции, то есть подходят под категорию бреда.

Эта неувязка отражает общую неточность психиатрической терминологии, сложившейся на этапе недостаточного развития знаний в области физиологии и патофизиологии головного мозга. В настоящее время более углубленное изучение заболеваний центральной нервной системы показало, что ряд патологических ощущений, сходных с шизофреническими, встречается у органиков и имеет церебральную основу, как, например, ощущение увеличения или уменьшения конечностей, деформации тела и внутренних органов, исчезновения частей тела и т. п. Эти расстройства встречаются иногда наряду с другими патологическими ощущениями в синдроме физического воздействия, что говорит за их общую церебральную природу. Клинико-психопатологическое изучение многих больных с бредом физического воздействия, ярко и образно рассказывающих о переносимых ими физических мучениях, тоже говорит за то, что в основе их лежат патологические ощущения.

Приведем наблюдение, из которого это особенно ясно видно.

Больной Р., 35 лет. Холост, находился в 1-й Московской психиатрической больнице с перерывами с 1936 по 1938 год.

Отец больного умер от прогрессивного паралича. Двоюродная сестра по линии матери, а также мать больного — душевно-больные.

Больной со школьных лет был неусидчив, нетерпелив, никогда не мог довести до конца начатое дело. С коллективом товарищей был связан только формально. В пятнадцатилетнем возрасте тяжело переживал смерть своего товарища. Появились мысли о «бренности существования», долгое время снился товарищ, его похороны: «находился в каком-то тумане». Стал бояться похорон и избегал их. Такое состояние длилось приблизительно год. С этого времени отмечает у себя появление какого-то «чувства симметрии». Не мог видеть неровно стоящих предметов, неправильно лежащих вещей, должен был обязательно поправить: «косое положение напоминало гробовые формы». Стал педантичным и аккуратным. Часто проверял, хорошо ли заперта дверь, плотно ли закрыт ящик и пр. Вскоре после смерти товарища дядя больного заболел сыпным тифом. Зная, что тиф передается через насекомых, больной стал испытывать зуд во всем теле; казалось, что его кусают насекомые, не мог заснуть. Обратился к врачу, который не нашел никакого заболевания.