Елена Каменева - Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда

Основным фактором, обусловливающим все указанные расстройства, является определенная интенсивность и распространенность торможения коры с фазовыми состояниями, в силу которых собственно и формируется у больных бред с убежденностью в реальности, например, физического воздействия на их тело. Клинически в этом синдроме мы еще более ясно, чем при синдроме психического воздействия, констатируем элемент так называемого ониризма — нарушение функции сна. Обычно бредовые переживания больных приурочиваются к ночному времени, часто носят характер пластичности, стоят близко к сновидению.

У некоторых больных в процессе лечения удается проследить обратное развитие бреда, а именно, исчезновение бредовых утверждений при сохранении патологических ощущений.

Приведем наблюдение.

Больная Б., 36 лет. Находилась в Московской психоневрологической больнице им. Кащенко в 1952 году. Диагноз «шизофрения». Выросла в крестьянской семье. Училась мало, рано начала работать. 19 лет переехала в Москву. Работала на фабриках, часто без видимых причин меняла место работы, иногда говорила сестре, что ее «травят», плохо к ней относятся, вредят ей. По характеру была всегда необщительной, вялой, замкнутой. Замужем не была. В двадцатишестилетнем возрасте болела малярией, два года назад перенесла дизентерию.

Несколько месяцев тому назад почувствовала, что кто-то ночью подкрадывается к ней и выстригает у нее клоки волос; ощущала запах керосина, исходящий от ее белья, считала, что кто-то нарочно пачкает ее белье. Переселилась в общежитие. Там продолжало казаться, что соседки по общежитию ночью стригут у нее волосы. Замечала также, что они обсыпают мелом ее белье, пачкают ее вещи; ощущала запах гнили, по глазам окружающих видела, что они ее не переносят. Из-за этого уволилась с работы, ушла из общежития и снова поселилась у сестры, но там продолжались те же явления.

Соматически и неврологически особых уклонений не обнаружено. В крови лейкопения (4600), 42 лимфоцита и 1 плазматическая клетка.

Психический статус: в месте и времени ориентирована, психически больной себя не считает. Держится в стороне от больных. Малоподвижна, несколько манерна, малодоступна, отвечает на вопросы кратко, неточно, приходится по нескольку раз повторять вопросы, чтобы добиться ясного ответа. Мимика вялая. Все время однообразно улыбается. Эмоционально вяла, не обнаруживает каких-либо аффектов. Высказывает бредовые идеи отношения, воздействия. Считает, что к ней плохо относятся на работе, в общежитии и дома. Ночью слышала, как к ней подходили и выстригали у нее клоки волос, обсыпали чем-то ее белье, но встать не могла. В больнице ощущала действие электрического тока за ухом, неприятные запахи. Испытывала неловкость в груди: «что-то горит там и в животе». Вскоре стало казаться, что по ночам к ней подходят медицинские сестры и вырезают ей половые органы, мажут их мочой; чувствовала запах мочи, видела как будто во сне фигуры женщин, но пошевелиться не могла.

Уровень интеллекта низкий, неграмотна, не знает даже месяцев.

При проведении словесного эксперимента было обнаружено низкое качество словесных реакций на слово-раздражитель. Только в двух случаях (из 35 слов) получены индивидуально-конкретные словесные реакции. 10 реакций носили характер низших (отказные, подражательные, эхолалические), 23 раза отмечены словесные реакции типа примитивных объяснений, чаще с повторением слова-раздражителя или в виде целых предложений.

Приведем данные протокола словесного эксперимента.

Эти данные словесного эксперимента свидетельствуют о низком уровне интеллекта больной, возможно связанном с рано начавшимся шизофреническим процессом, а также зависят, повидимому, от торможения в коре больших полушарий.

Больная лечилась инсулином. Вначале состояние несколько обострилось, она стала злобной, стала активнее высказывать бредовые идеи. В дальнейшем с появлением шоков больная стала спокойнее. К прежним бредовым высказываниям относилась двойственно: «может быть вырезывают половые органы, может быть нет». После проведенного лечения больная оставалась также малоподвижной, вялой, жаловалась на неприятные ощущения в теле: «живот отваливается», «ночью все опускается вниз», «боль в крестце — там все изрезано», «в половых органах все воспалено», «из заднего прохода точно вываливается какой-то клубок». Но больная перестала утверждать, что это ей кто-то делает, она говорила, что это у нее «само по себе — болезнь». По словам больной, у нее теперь «волосы не стригут — они сами лезут». К бредовым переживаниям в прошлом критики у больной нет, продолжает считать, что медсестры вырезали ей половые органы, «чтобы она не вышла замуж». «Из матки все вырезали и там теперь пусто», говорит больная.

При исследовании по двигательной методике с речевым подкреплением А. Г. Иванова-Смоленского установлено, что условные реакции вырабатываются с трудом, носят нестойкий характер, легко исчезают. То же было отмечено и в отношении дифференцировок. Передача из первой сигнальной системы во вторую происходила с эхолалическим повторением слова-раздражителя.

Анализ полученных клинических исследований у данной больной представляет большой интерес. Прежде всего, интересна динамика бредового синдрома в ходе развития заболевания, отличающегося большой давностью. Вначале имели место идеи преследования и лишь в последнее время с нарастанием процесса появляется бред физического воздействия, характерный, согласно нашим наблюдениям, для более тяжелых стадий заболевания. Этот бред вначале не был связан с какими-либо явными патологическими ощущениями, однако в дальнейшем они появились и преимущественно в половой сфере. Переживания физического воздействия у больной имели место по ночам, когда, повидимому, в коре больших полушарий усиливалось торможение и ярче проявлялись фазовые состояния. На первый план в бреде выдвинулись интимные сексуальные переживания, которые подкреплялись соответствующими патологическими ощущениями в половой сфере. После инсулинотерапии, частично улучшившей динамику корковых процессов, можно было констатировать разрыхление бредовой структуры, появление двойственного отношения к прежним бредовым высказываниям, а также более четкое обнажение основы бреда, именно, патологических ощущений, которые проявлялись теперь в чистом виде.