Елена Каменева - Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда

Со стороны соматической сферы в первое поступление особых уклонений не обнаружено, кроме сосудистой гипотонии (100/70). Констатирована семимесячная беременность. В моче: слабощелочная реакция, 26–40 лейкоцитов в поле зрения, удельный вес 1011. Со стороны нервной системы вяловатая реакция зрачков, недостаточность конвергенции.

Психический статус: больная доступна, ориентирована, жалуется на плохой сон и аппетит, считает себя соматически тяжело больной. Убеждена, что занесла себе инфекцию во внутренние органы через влагалище и что у нее воспаление брюшины; беременность отрицает, просит сделать ей рентген живота. Разубеждению не поддается. Настроение подавленное, тревожное, плачет, умоляет ее лечить, направить на рентген, так как не беременна, а страдает воспалительным процессом.

Выписана из больницы по требованию мужа, но вскоре поступила снова, так как убежала из дома и хотела броситься под машину. Состояние остается прежним, но нарастают патологические изменения в крови и в моче: РОЭ 70, в моче следы белка, сахар — 0,8, лейкоцитов — 18–20 в поле зрения. В дальнейшем белок в моче доходит до 066 0/ 00, неизмененные эритроциты в каждом поле зрения. Лейкоциты покрывают все поле зрения. Диагносцирован пиэлит. Больная становится злобной, напряженной, манерной, уверяет, что «желудок полон гноя, внутренние органы поражены гонореей». Переведена в роддом, а десятого сентября 1953 г. последовали роды.

В начале октября возвращена в больницу. Патологические изменения в крови и в моче постепенно уменьшаются, но остаются явления хронического пиэлита. Психическое состояние не улучшается; продолжает уверять, что «все внутренние органы поражены гонореей — легкие, сердце; ничего не поможет» ей, она «должна умереть», чувствует электрический ток, проходящий по лицу, запах сероводорода. О предстоящей смерти говорит с улыбкой Несколько раз выписывалась, но вскоре снова поступала, так как дома вела себя неправильно, ходила к венерологам, требовала лечения. От лечения в больнице отказывалась, сопротивлялась. Попытки лечения инсулином и сульфозином не дали эффекта.

При проведении словесного эксперимента в ноябре 1953 г. обнаружено следующее. Латентный период в среднем равен двум секундам. На аффективные словесные раздражители (болезнь, гонорея, мука) он удлинялся до 7–9 секунд. Однако увеличение латентного периода имело место иногда и на безразличные раздражители. Репродукция отсутствовала 12 раз из 50. Преобладали индивидуально-конкретные реакции. 19 раз словесная реакция носила характер противоположности слову-раздражителю, 3 раза повторялось слово-раздражитель с приставкой «не» или «без» (просить — не просить, интерес — без интереса), 3 раза отмечены другие низшие реакции. Последовательное торможение после аффективных раздражителей отсутствовало.

При применении двигательной методики с речевым подкреплением отмечены фазовые состояния — уравнительная и парадоксальная фазы при световых раздражителях (электрические лампочки). Условная реакция образовалась после второго сочетания как на световой, так и на звуковые раздражители. Элективная иррадиация из первой сигнальной системы во вторую произошла со второго раза замены светового раздражителя словесным, из второй сигнальной системы в первую — сразу. Дифференцировка выработалась после второго сочетания. Образован стереотип. Переделка его произошла сразу, но новый стереотип носил нестойкий характер. Словесный отчет неполный.

Здесь мы видим, что шизофренический процесс развивается у больной в период беременности, сопровождающейся явлениями токсикоза, а в дальнейшем пиэлитом. Незначительный психогенный фактор (чтение медицинской литературы) явился уже сверхсильным раздражителем для ослабленной коры больной. В коре возникают фазовые состояния (на наличие ультра-парадоксальной фазы могут указывать данные словесного эксперимента — обилие реакций противоположности и негативистических реакций). Опасения инфекции становятся для больной реальной действительностью — появляется бредовое убеждение в наличии гонорейной инфекции в теле вместо беременности. Эта бредовая идея сформировалась окончательно под влиянием новых психогенных воздействий (разговоры женщин в роддоме о мнимых беременностях). В дальнейшем в основе этого бредово-ипохондрического убеждения, которое сохраняется в течение нескольких месяцев, лежит уже патологическая инертность раздражительного процесса. Патологические интероцептивные импульсы, идущие в кору из измененной соматической сферы (сначала токсически протекающая беременность, в дальнейшем пиэлит), способствовали формированию в ней очагов застойного возбуждения. Характерным у данной больной, так же как это имеет место у многих других больных с ипохондрическим бредом, является сочетание соматогении с психогенией и развитие бреда после последней. Психогения является, таким образом, последним толчком, нарушившим компенсаторные функции коры.

Ипохондрический бред, описанный выше, а также и другие формы его нередко сочетаются с своеобразным бредом физического воздействия в виде «порчи» или отравления. Эти воздействия, по убеждению больных, уже имели место у них в прошлом однократно или несколько раз и явились причиной их настоящего болезненного состояния. Сыграв свою роль, эти вредные воздействия, обусловившие болезненное состояние больного, по его убеждению, уже не возобновляются; патологические ощущения у больного, обусловленные этими воздействиями раз навсегда, продолжаются уже своим чередом без переживания новых вмешательств со стороны преследующих его людей.

При переходных формах от бреда физического воздействия к ипохондрическому бреду, можно думать о том, что бредовой синдром развивается после непродолжительных переживаний физического воздействия или о своеобразной смешанной форме того и другого. Кроме бреда физического воздействия и отравления, представляющего лишь частный вид последнего, ипохондрический бред редко комбинируется с другими видами бреда, касающимися не телесной, но социальной стороны личности больного.

Своеобразную разновидность ипохондрического бреда представляют больные с бредом «внутренней зоопатии» (Дюпре и Леви), при котором у больного имеется убеждение в наличии в его теле какого-нибудь животного. Этот вид бреда лучше обозначить как бред «внутреннего существа», так как иногда идет речь не о животном, а о каком-либо другом существе, заключенном в теле больного, например, о нечистой силе, [40] Е. Н. Каменева и А. И. Кудинов. Об архаических формах бреда. Труды 1-й Московской психиатрической б-цы, вып. III, 1940. ) о двойнике, о ребенке (бред ложной беременности) и т. п. Во всех этих случаях больные, по их словам, испытывают ощущения в теле, соответствующие движениям заключенного в нем внутреннего живого существа. Так, больная И., описанная в работе, на которую сделана ссылка, чувствовала, как крыса, находящаяся в ее теле, переходила с места на место, пробегала по левой ноге к сердцу, потом спускалась в поясничную и тазовую область, снова поднималась кверху, приближалась к левой грудной железе и спускалась в живот. Иногда она поднималась в голову, при этом больная чувствовала, как она «разрывает и ворочает ее мозг». Больной В., описанный в той же работе, чувствовал, как нечистая сила, поселившаяся в его теле, живет, шевелится, дышит; при этом он испытывал своеобразное ощущение в животе, ему казалось, что там что-то движется, подходит к горлу, перекатывается к ногам и т. п. У больного П., наблюдавшегося нами, помимо других симптомов шизофрении, в течение нескольких лет отмечались ощущения в груди, как будто «кто-то там бегает», «переходит с места на место», больной полагал, что там находится «серая мышь».