Владимир Кованов - Эксперимент в хирургии

«Да, я должен сказать, господа, - заключил он цепь своих рассуждений, - что Ленин поистине был человеком большого ума и большой честности. Пульс жизни он ощущал правильно, что редко кому удается».

В конце «сред» обычно зачитывались последние статьи иностранных ученых или подготовленные к печати работы сотрудников лаборатории, включая и труды самого Ивана Петровича.

Л. А. Андреев - ученик Павлова - в своих воспоминаниях описывает обсуждение на одной из «сред» статьи «Условные рефлексы», написанной Павловым для Медицинской энциклопедии: «Начал Иван Петрович... с критики энциклопедий, которые, по его мнению, «обслуживают лентяев», после чего примиряюще заявил: «А впрочем, читать статью будут разные люди: и сведущие в вопросах нервной системы, и несведущие. Вот я и рассчитывал так, чтобы каждый из них что-нибудь получил после чтения этой статьи. Этим объясняется местами некоторая упрощенность, вернее элементарность изложения».

Статья произвела на всех присутствующих большое впечатление. Так глубоко и в то же время предельно просто и ясно мог писать Иван Петрович.

В программу «сред» входил и такой «ритуал». За минуту до 12 часов беседа прерывалась, и все сотрудники, вынув часы (в то время они, как правило, были карманные), ждали, когда раздастся выстрел пушки. Иван Петрович радовался, когда выстрел совпадал с ходом его часов. Позднее, когда пушка была отменена, сверка времени проводилась по радио. Сейчас эта традиция восстановлена, и приезжие с удовольствием сверяют свои часы с традиционным выстрелом пушки.

Когда мы поближе познакомились с работой лаборатории, для нас стала ясна и реакция ученого на наше первое посещение. Дело в том, что его лаборатория стала местом паломничества врачей и биологов, желавших стать поближе к большой науке. Одни приходили сюда «сделать» диссертацию, другие - поучиться методике постановки экспериментов на животных. Третьи задерживались надолго, увлекшись идеями Павлова в области физиологии пищеварения или деятельности центральной нервной системы.

Тем, кто приходил с серьезными намерениями, двери лаборатории были широко открыты. Со всеми, кто хотел посвятить себя науке, Иван Петрович щедро делился своими огромными знаниями, опытом, мыслями. Его не смущало, что собеседник порой мало был подготовлен к восприятию сложных суждений в оценках опытов. После беседы новичок долго не мог прийти в себя, усваивая услышанное. Такие беседы могли повторяться еще два-три раза, затем новый сотрудник получал тему и должен был вести самостоятельную работу.

В дальнейшем Павлов одному сотруднику уделял больше внимания, другому - меньше, в зависимости от того, насколько его самого интересовала разрабатываемая тема. Но упрекнуть Ивана Петровича в том, что он кому-то отдавал предпочтение в выборе темы или создавал лучшие условия для работы, было никак нельзя, да и сам он постоянно подчеркивал, что «мы все впряжены в одно общее дело, и каждый двигает его по мере своих сил и возможностей».

Его отношение к сотруднику всецело зависело от того, проявляет он интерес к научной работе или работает без огонька, формально, отсиживает положенное время в лаборатории. С последними Иван Петрович мог быть резок или даже груб, особенно когда убеждался, что человек попал сюда случайно. Совсем другим он становился, когда в действиях сотрудника видел неподдельный интерес к исследованию, подмеченные им в опыте новый факт или оригинальную мысль. Такого работника, независимо от того, когда он появился в лаборатории на рабочем месте, Иван Петрович готов прославлять в течение многих дней и ставить его в пример другим.

Рабочий день в лаборатории начинался в 9 часов утра и заканчивался в 6 часов вечера. В эти часы Иван Петрович делал обход лаборатории, знакомился с ходом эксперимента одного сотрудника, после чего переходил к другому и вместе с ним обсуждал полученные данные опыта. Если эксперимент проходил успешно и результаты давали новый материал для размышлений, Иван Петрович принимал в них горячее участие, вовлекая в беседу заинтересованных лиц. В эти минуты можно было с ним спорить, возражать и смело высказывать свое мнение. Когда же он вдруг обращался к нам, присутствовавшим на обходе, с тем или иным вопросом, мы краснели, что-то невнятно говорили, чаще всего невпопад, за что после основательно пробирал нас профессор Купалов.

В редкие минуты отдыха он приглашал нас к себе в кабинет и пытливо выяснял, где мы бываем по вечерам - ходим ли в театры, музеи. А когда узнал, что большее время проводим в лаборатории, - улыбнулся и отечески пожурил, советуя поближе познакомиться с Питером.

- Ведь такого красивого города в мире нет! - убежденно говорил Иван Петрович. Обращаясь к профессору Петру Степановичу Купалову, он просил его помочь молодым людям ознакомиться хотя бы с наиболее выдающимися памятниками города - Эрмитажем, Исаакиевским собором, Русским музеем, и хорошо бы достать для них недорогие билеты в драматический театр...

- А вашему шефу, Алексею Ивановичу, отпишу, что вы не теряете зря время, учитесь и даже кой в чем преуспели.

Иван Петрович имел в виду наше скромное участие в хирургических операциях по созданию различных моделей эксперимента.

Во все дни нашего пребывания в лаборатории мы старались не пропустить ни одного обхода Ивана Петровича, знаменитых «сред» и проводимых разборов опытов, дискуссий, которые обычно возникали у рабочих мест экспериментаторов.

Творческая атмосфера, царившая в лаборатории, общение с великим ученым, подлинным энтузиастом науки, оставили неизгладимый след на всю жизнь и память о счастливых днях, проведенных среди талантливых учеников великого учителя Ивана Петровича Павлова.

Имя Н. Пирогова в числе корифеев передовой медицинской науки XIX столетия занимает одно из первых мест. Гений Пирогова проявил себя в целом ряде областей. При изучении научного творчества Пирогова неизбежно мы приходим к выводу, что нельзя представить его себе только клиницистом, или только экспериментатором, или только топографоанатомом. Эти стороны творчества Николая Ивановича настолько переплетались, что во всей его деятельности, в любой его работе мы видим многогранного гениального русского врача XIX века, основоположника экспериментальной хирургии, творца топографической и хирургической анатомии, основоположника военно-полевой хирургии, труды и идеи которого оказали и продолжают оказывать огромное влияние на развитие русской и мировой медицинской науки.

Источником научного творчества Пирогова были, бесспорно, многочисленнейшие клинические наблюдения, накопление которых началось еще в хирургическом отделении дерптской клиники. Возглавив хирургическую клинику в Дерпте, Пирогов проявил замечательные педагогические качества. Уже в вышедших в 1837 году «Анналах хирургического отделения дерптской клиники», этом первом отчете о своей практической деятельности, он писал, что при вступлении на кафедру считал для себя правилом ничего не скрывать от своих учеников и всегда открыто признаваться в сделанных им ошибках, касаются ли они диагноза или лечения. Значительно позднее, в 1854 году, в отчете о произведенных им с сентября 1852 года по сентябрь 1853-го операциях Пирогов писал в «Военно-медицинском журнале» о дерптском периоде своей профессорской деятельности: «Вся моя заслуга состояла в том, что я совестливо рассказал все мои заблуждения, не скрыв ни одной ошибки, ни одного неуспеха, который я приписывал моей неопытности и моему незнанию».