Сергей Боровиков - В русском жанре. Из жизни читателя

Я ехал в Москву (конец 70-х) на заседание так называемого «большого» совета СП СССР по критике, чтобы предстать среди прочих завотделами критики толстых журналов, пред неподвижным тяжёлым взглядом всемогущего секретаря СП Виталия Озерова. Был бы я поразумнее, доклад о работе своего отдела заранее, не спеша и вдумчиво написал бы дома, но, подстрекаемый беспутными друзьями, загулял, и теперь, в поезде, спешно сочинял выступление, перекладывая исписанные листочки, терзаясь похмельем и грядущим на улице Воровского, 52 действом.

В купе кроме меня ехали две средних лет женщины. Они сидели напротив, и через какое-то время одна спросила: «Вы, наверное, профессор?» — «Почему?» — «А вот всё пишете, работаете, мы и решили, что вы учёный…» После паузы вторая добавила: «Жена у вас счастливая». Ну, если сходство с профессором я ещё мог перенести, то предположение о счастливом браке меня озадачило. «Это почему же?» — «А вас сразу видно: непьющий!»

Тогда каждое лето в Саратове гастролировали московские и ленинградские театры. Их афиши унижали моё провинциальное достоинство. Не те, где сообщалось о репертуаре, а состоящие из фото артистов с примечаниями, кто в каких фильмах снимался. Дескать, вы тут в своей деревне только на киноартистов можете клюнуть.

Сейчас забывается, что такое дубляж кинофильмов, а ведь то было целое искусство. Импортные звёзды говорили голосами русских актёров, для которых порой — при не слишком удачной судьбе в кинематографе, дубляж делался основной профессией, как, например, у талантливого актёра и обладателя невероятно красивого и выразительного голоса Владимира Дружникова. А нежный, чарующий голос Виктории Чаевой, отданный ею Софи Лорен, Джине Лолобриджиде, Сильване Мангано и т. д. А Луи де Фюнеса никогда не настиг бы столь бешеный успех у советского зрителя, если бы не особый несравненно-насмешливый голос Владимира Кенигсона. Самое, может быть, удивительное попадание это озвучивание Жана Маре в воистину культовом фильме «Граф Монте-Кристо» Виктором Хохряковым при полном несовпадении мужественно вырезанного лица красавца француза и простецкой русской расплывшейся физиономии артиста Малого театра. А что такое Остап Бендер Арчила Гомиашвили без голоса Юрия Саранцева?

Особая статья — озвучивание мультфильмов. Последнее из всем памятного это дуэт Волка-Папанова и Зайца-Румяновой, но сколько великих творений голосом подарила советская анимация, про которую один из пап римских сказал, что на ней нужно воспитывать христиан. Почти все крупные тогдашние актёры участвовали в озвучивании, и потому особенно дико то, что сейчас производится переозвучивание с заменой их голосов. Восстанавливая старые мультфильмы, освежая цвет, заодно изгоняют из старых фильмов голоса Анастасии Зуевой и Михаила Яншина, Рины Зелёной и Алексея Грибова, Эраста Гарина и Сергея Мартинсона, Бориса Чиркова и Георгия Вицина. Это вопиющее злодейство производится даже и над теми лентами, где внешность рисованных персонажей была списана с актёров, как сапожник-Чирков и клоун-Грибов в «Каштанке» или старуха-Зуева и старик-Чирков в «Сказке про золотую рыбку». Слыша это, хочется подобно персонажу Шукшина произвести по телеэкрану удар валеным сапогом.

Самодеятельные переделки бывает прелестны. У меня среди бумаг обнаружилась без авторских подписей тетрадка замечательных а-ля Лебядкин стихов, и среди них один настолько славный, что я его весь приведу:

Любопытно отразилось тогдашнее отношение к Есенину в популярном кинофильме 50-х годов «Дело Румянцева». Строки Есенина возникают там дважды.

«Всё пройдёт, как с белых яблонь дым», — с блатными интонациями цитирует вор-рецидивист, а студентки, трогательно обнявшись, нежно поют: «Выткался на озере алый свет зари».

Ну а бандит, для полноты картины, ещё поёт Вертинского: «В бананово-лимонном Сингапуре».

«— Вы плачете, Иветта… что ваша песня спета… что это лето где-то унеслось в… — Демичев пел непечатное слово. Он был из Марьиной рощи, а там это всегда любили» (Михаил Анчаров. Золотой дождь).

Но дело в том, что не только марьинорощинский парень вместо «в мечту» употребил весьма неприличное слово, а в том, что на самой известной записи на пластинку знаменитого танго «Магнолия» (не более поздние записи с советских концертов, под рояль, а студийная, эмигрантская, под оркестр, где голос автора ещё звонок) отчётливо произносится то самое неприличное слово на букву «п».

Известный питерский коллекционер Н. Н. Калмыков писал мне об этом: «’’Магнолия” (запись 1929 года — вслушайтесь, эта запись сделана АН на пари с «похабочкой”)».

А была певица в Америке москвичка Юлия Запольская, та и вовсе пела «во мглу».

Впрочем, каждый может сам послушать и решить.

«… сновидение есть не что иное, как бессонница воображения…» (Вельтман А. Ф. Странник).

«1934 год. Кремлёвский зал. Совещание у товарища Сталина. Какой должна быть социалистическая столица? Архитекторы, строители, выступая перед членами Политбюро, перед правительством, рисовали первые схемы грандиозной перестройки. Было много фантастического. С лёгким сердцем иные предлагали вытянуть город чуть ли не на сто километров, заново создать столицу» (журнал «Огонёк». 1940, № 19).

Какая-то телемания последних лет — кухни, еда, рецепты. Начинал когда-то Макаревич «Смак», кулинария была там на втором плане, а на первом — беседа, потом пошло-поехало. И чисто рекламные, как у жены Кончаловского, где этикетки крупным планом так и мелькают, и на природе, где два обрюзгших толстяка с плотоядными взорами жарят много мяса на открытом огне, но везде общим для всех рецептов становится непомерное количество специй, а ведущие втолковывают, что в них-то и содержится весь секрет вкуса.

А я вспомнил старика Державина: