Владимир Бахтин - От былины до считалки

Ай да появился в Астрахани

Вот и ну и дети… ай ну детинушка,

Ай да вот и незнакомый Разина человек.

Ай да вот и на нем сафьяновы да сапожечки

Они всё поскрипливают,

Ай да вот и да на нем-то да кафтан,

Ай да на махориках кафтан висит,

Ай да вот и на нем шапочка с прозуметами

Вот и всё на буйной его голове.

Ай да вот и он по городу похаживает,

Губернатору не здравствует.

Это песня о сыне Степана Разина. Сын, сынок — посол Разина, доверенный человек. Он пришел в Астрахань, чтобы подготовить восстание. Напуганный губернатор уговаривает его, уже обращаясь как бы прямо к Разину:

— Ай да вот ты, Стенька, удалой казак,

Ай да иди же ты на Тихий Дон.

А тот отвечает:

— Ай да вот я еще тута погуляю,

Да я по Волге-матушке…

С помощью Андрея Ивановича мы можем опуститься в глубь времен еще на целое столетие. XVI век, царствование Ивана Грозного. Ермак отправляется в Сибирь:

На речке-то было, братцы, на Камышенке,

Там жили-проживали люди вольные.

Атаманом у них был Ермак Тимофеевич.

Что ни слово он говорил, точно в трубу трубил.

— Где же мы, ребятушки, зимовать будем?

На Яик нам пойти — перебитым нам быть,

А мне, Ермаку, — повешенным.

Так уйдем же, ребятушки, во Сибирь дальную,

Подальше да от глаз царя Грозного…

Андрей Иванович поет по-казачьи, неторопливо, с повторами, растягивая стихи, дополняя их различными вставными частицами. В каждой такой песне речь идет о могучем герое, о его думах, о его подвиге. Торопиться тут не стоит, скороговорка не годится. Да и условия исполнения способствовали развитию именно такой манеры.

Я спросил у Андрея Ивановича: от кого он услышал, перенял эти народные песни?

— Это всё у меня от моей семьи, — ответил он. — Родился и детство провел я на Дону. Там у нас все поют. А моя семья и на Дону была не последней. После окончания полевых работ наступали долгие осенние вечера. К нам собирались родственники и старики, которых давно уже нет в живых. И пели они старинные песни про князя Владимира, про Наполеона, Петра Первого и много других. А я где-нибудь лежу, на печке или за перегородкой, и слушаю. Часто так и засыпал под песни. Но видно, крепко они во мне засели, если и сегодня почти всё помню.

Когда Андрей Иванович навсегда уехал с Дона, ему было 20 лет. И значит, всё, что он знает, он усвоил до 20 лет.

Андрей Иванович поет не только исторические песни, но и хороводные, шуточные, плясовые, лирические. И в каждой ярко отражается боевая, неспокойная казачья жизнь:

Ай да на заре-то было ай, братцы, на зо…

Ай на зореньке,

Ай да на восходе-то было солнца кра…

Ай было солнца красного,

Ай да что не сокол с орлом солета…

Солеталися,

Ай да что не сокол-то с орлом здоровля…

Ай они здоровлялися.

Ай да что не сокол у орла расспра…

Ай расспрашивал:

— Ай да ты скажи мне, орел сизокры…

Ай орел сизокрылый мой,

Ай да чем турецкое поле прнукра…

Приукрашено?

Ай да чи буграми да чи поле доли…

Ей-ей да чи поле долинами?

А орел отвечает соколу:

Ай да чн буграми чи да поле доли…

Ай долинами,

Ай да чи казачьими полюшко моги…

Ай полюшко могилами.

Вот еще одна старинная лирическая песня необыкновенной красоты и силы:

Ай да ты свети же, скажем, просвети,

Ай да батюшка да ты светел месяц,

Ай да ты свети же, скажем, просвети,

Ай да ты свети во всю линию,

Ай да чтобы видно мне было молодцу,

Ай да видно из плену убежать мне,

Ай да из турецкой неволюшки.

Конечно, прекрасен Музыкальный образ этой песни. Но мне, литератору, словеснику, всегда бывает очень обидно, что слушатели не получают полного представления об удивительной красоте содержания, о гармонических образах старой песни, о ее простой, но такой емкой композиции, о какой-то мудрой ее наивности.

Вот бежит казак из плена, из турецкой неволи и спрашивает себя:

А где же я, молодец, ночевать буду?

И сам себе отвечает:

Ай да заночую я, добрый молодец,

Ай да в поле при дороженьке.

Ай да что же я, молодец,

Ай да что же я в головах-то класть буду?

Ай да положу я, добрый молодец,

Ай да руку свою только правую.

Ай да чем же да ведь я, добрый молодец,

Ай да чем же я накрываться-то буду?

Ай да что покроет-то меня, раэдоброго молодца,

Ай да ночка она темная, темная ночка…

35 лет занимаюсь я фольклором и не перестаю удивляться гениальной художественной одаренности нашего народа. И еще: какая удивительная у народа память! Вот пел Андрей Иванович про сына Степана Разина. В песне сохранилось воспоминание об очень давних исторических событиях. Но как точно показана расстановка социальных сил. Вообще, классовая память, если можно так выразиться, у народа наиболее крепка.

Песня донесла до XX века и множество деталей живой тогдашней действительности. Вот посмотрите, как одет посол Разина — одежда эта, разумеется, не повседневная, а нарядная, праздничная, богатая: на нем сафьяновые сапоги, кафтан с махориками (то есть с кистями), шапочка с позументами. Любой историк русской одежды с точностью до десятилетия датирует этот костюм.

Но пойдем еще дальше. Киевская, Новгородская Русь… Андрей Иванович запел о Садко. Вы подумайте: Садко! И сюжет исторически очень интересный, редкий, если не редчайший сегодня: Садко — представитель богатого и независимого еще в ту пору Новгорода насмехается над Москвой. Господин Великий Новгород, торговый город — богаче Москвы.

Ай да что продам я Москву да снова выкуплю,

Ай да что пожаром спалю ее, да лучше выстрою!

Ай да что каэна-то она новгородская,

Ай да что богаче она князя московского.

Прикиньте-ка, сколько лет этому конфликту, если уже к 1478 году Новгород утратил свою независимость. Былина любуется Садко, но она знает, на чьей стороне сила и историческая правда. И всё высказывается не отвлеченно, не прямо, а в одном эпитете:

Ай да в глупо м-т о уме Садко выхваляется…

Былина поется еще протяжнее, еще больше здесь повторений, возвращений: о самых важных предметах рассказывает она. Вот как выглядит начало былины об Илье Муромце:

У славного у князя,

Было князя у Влади… е-ай да, князя у Владимира,

Ай да вот и собиралася да у нас,

У нас пир да беседушка, беседа она почтенная,

Она многорадостная.

Ай да что честна, хвальна беседушка,

Она-то премногора… ай да, она многорадостная.