Борис Смиренский - Перо и маска

— Вот это, с позволения сказать, русский парламент! Замечательно!»

В басне говорится, как, взобравшись на пригорок, зайчишек тридцать — сорок устроили совет, но, испугавшись шевельнувшейся травы, разбежались. Вот зайчонок прибегает к зайчихе, а она спрашивает его:

Так с помощью аллегории Д. Бедный высмеял партии умеренных октябристов, собравшихся бунтовать, что, конечно, не могло не вызвать смеха В. И. Ленина, называвшего эту партию «оппозицией его величества».

Не все произведения Пушкина могли быть напечатаны при жизни поэта. Гневную, обличительную оду «Вольность», в которой поэт хотел «воспеть свободу миру, на тронах поразить порок» и призывал «падших рабов» к восстанию, цензура в печать не пропускала. Уже само заглавие оды напоминало цензорам о другом писателе-революционере Радищеве, с которым жестоко расправилась царская власть.

В пушкинской оде говорится об убийстве Павла I, о поэте французской революции Лебрене. Разве допусти ли бы ее к печати?

Она впервые появилась в 1856 году, после смерти Николая I, да и то в Лондоне, в «Полярной Звезде», издаваемой Герценом. А в России ее напечатали только в 1880 году!

Такова же судьба стихотворения Пушкина «Деревня» — яркой обвинительной речи против крепостного права. Еще в 1849 году стихотворение можно было читать только по списку, ходившему по рукам, но за это полагалась кара. Писатель Ф. М. Достоевский прочел его на собрании у С. Ф. Дурова и был сослан на каторгу.

Заключительные строки «Памятника», выбитые на цоколе памятника поэту в Москве, принадлежали не Пушкину, а цензору в лице В. А. Жуковского. Пушкинский же текст — «Что в мой жестокий век восславил я свободу» — появился на памятнике после Октябрьской революции. Но как пробивается свет через щели, так живо слово поэзии Пушкина проникало сквозь все заслоны политической и духовной цензуры.

Каждое его произведение, прежде чем отдавалось в печать, проходило автоцензуру. Недаром в «Евгении Онегине» он говорит: «Цензуре долг свой заплачу». Об этом же мы узнаем из писем поэта, его дневников и стихотворений.

Наиболее ясно это выражено в четверостишии из сказки «Царь Никита и сорок его дочерей», где Пушкин говорит:

И поэт прибегает к своеобразным маскам.

Даже в таком популярном произведении, как «Песнь о вещем Олеге», присутствует маска, а именно: идейный смысл произведения заключен не в любви князя к боевому товарищу — коню, а в словах кудесника, обращенных к Олегу, показывающих независимость творчества поэта и раскрывающих смысл отношения поэта к преследующему его царю (владыке):

В этом заключается истинная основа поэмы, замаскированная, однако, тем, что слова, из осторожности, приписаны кудеснику. Это разъяснил сам Пушкин, записав в «тетради Капниста»: «В песне о вещем Олеге строфа «Волхвы не боятся и пр.» должна быть вся означена кавычками. Это ответ кудесника, а не мои рассуждения». Этим письмом автор отводил от себя возможные придирки цензуры. Вместе с тем он выражал важную мысль о неподкупности поэзии.

прямо сказал он в стихотворении «К Н. Я. Плюсковой».

Все знают стихотворение Пушкина «Птичка», где, используя простой сюжет (на волю птичку выпуская), поэт в завуалированной форме выразил призыв к свободе («Когда хоть одному творенью я мог свободу даровать»).

Для рассказа о ссоре с царем в связи с подачей прошения об отставке Пушкин прибег в «Сказке о золотом петушке» к такому назидательному совету: «Но с царями плохо вздорить!». Несмотря на сказочность сюжета, цензура нашла повод для запрещения некоторых стихов, о чем поэт записал в дневнике в феврале 1835 года: «Цензура не пропустила следующие стихи в сказке моей о золотом петушке: «Царствуй, лежа на боку» и «Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Оказывается, цензура усмотрела в этих словах намек на Николая I. Характерно, что даже через три четверти века, в 1909 году, театральная цензура снова запретила эту последнюю фразу к исполнению со сцены в опере Н. А. Римского-Корсакова «Золотой петушок».

В том же дневнике Пушкина содержится жалоба на притеснения цензуры по поводу другого его произведения: «В публике очень бранят моего Пугачева, а что хуже — не покупают. Уваров — большой подлец! Он кричит о моей книге, как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим цензурным комитетом. Он не соглашался, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия государя. Царь любит, а псарь не любит».

Во время восстания 14 декабря 1825 года Пушкин был в ссылке в Михайловском. Непосредственного участия в тайном Обществе он не принимал, и карающая рука царской мести на этот раз его миновала. Но в душе он был с декабристами и сожалел, что не разделил их участь. Яркое подтверждение этого — стихотворение «Арион», написанное в годовщину казни руководителей восстания, в июле 1827 года. Под маской древнегреческого певца, поющего гимны пловцам, поэт изобразил себя:

Разгром восстания и гибель его кормщика видим мы в этих стихах. Мы видим и судьбу певца, то есть самого Пушкина под маской Ариона, стихи которого вдохновляли декабристов на борьбу. Прочитав стихотворение, мы радуемся, что певец остался верен своим идеалам, что он продолжает петь прежние гимны.

Прошло пять лет после восстания декабристов. 20 октября 1830 года во время эпидемии холеры в Москве Николай I демонстративно приехал из Петербурга, чтобы показать свое геройство.

В «Литературной газете» по этому поводу было напечатано анонимное стихотворение верноподданного поэта под названием «Утешитель»:

Пушкин тоже откликнулся на приезд царя стихотворением «Герой», но как бесстрашно он выразил здесь волнующие его мысли — о действительном героизме, имея в виду декабристов, и о показном, наигранном, прямо намекая на Наполеона и развенчивая Николая I!