Евгений Брандис - Знакомьтесь: Жюль Верн!

8

В такой обстановке он жил и работал последние два десятилетия. Тоска и одиночество толкали Жюля Верна к еще более интенсивной работе, превратившейся в маниакальную страсть. В результате накопилось столько готовых рукописей, что Этцель-младший, выпускавший ежегодно по два новых тома «Необыкновенных путешествий», не мог угнаться за производительностью своего автора. Многие из поздних романов, как и предвидел писатель, стали его посмертными книгами.

Возможно, Жан Жюль-Верн несколько преувеличивает духовную близость между Жюлем Верном и его сыном, причинявшим ему столько горя. Но как бы то ни было, Мишель был для него в последние годы едва ли не единственным желанным собеседником, и именно ему он завещал свои рукописи.

Давний спор исследователей о том, кто редактировал и доводил до печати неопубликованные произведения, особенно оставшийся лишь в набросках роман «Научное путешествие» («Необыкновенные приключения экспедиции Барсака»), Жан Жюль-Верн безоговорочно решает в пользу своего отца, отметая предположения, что этим лицом мог быть и Паскаль Груссе либо какой-нибудь другой опытный литератор.

Между тем недавно установлено, что Паскаль Груссе (1845—1909), видный публицист и политический деятель, участник Парижской коммуны, сосланный в Новую Каледонию, сумевший оттуда бежать и вернувшийся в Парил; по амнистии, сыграл в творческой жизни Жюля Верна куда большую роль, чем можно было предполагать на основании совместно написанного ими романа «Найденыш с погибшей ,,Цинтии"». Последовательница из Гренобля Симона Вьерн, читая в архиве Этцеля письма Жюля Верна, сделала удивительное открытие, значение которого явно преуменьшает внук писателя. Оказалось, что Паскаль Груссе, вскоре получивший известность как автор приключенческих и фантастических романов для юношества, подписанных псевдонимом Андре Лори, был фактическим соавтором еще двух романов — «Пятьсот миллионов бегумы» и «Южная звезда», первоначальные рукописи некоторых не удовлетворили Этцеля и были переданы на переработку Жюлю Верну. Открытие Симоны Вьерн, внесшее коррективы в творческую биографию автора «Необыкновенных путешествий», позволяет теперь воздать должное и Паскалю Груссе, о котором в пору расцвета его политической деятельности с уважением отзывались Маркс и Энгельс.

Нужно заметить, что Жан Жюль-Верн, благоговея перед памятью деда, иногда бывает не вполне объективен. Это сказывается, в частности, в его стремлении, вопреки бесспорным выводам Симоны Вьерн, всячески умалить долю участия Грусее-Лорп в работе над романом «Пятьсот миллионов бегумы», произведением, направленным против реакционного пруссачества и во многом оказавшимся провидческих. Л в случае с «Южной звездой» негласное соавторство Андре Лори лишь бегло упоминается, хотя сохранившиеся письма дают возможность сделать более объективные выводы. Семейные пристрастия нельзя не почувствовать и в пренебрежительной вкусовой сценке «Найденыша с погибшей „Цинтии"», романа, далеко не худшего в серии.

Не стоит дискутировать по частным вопросам. И все же нельзя обойти молчанием пасторальной картины дружеских отношений Жюля Верна с юным Аристидом Брианом, будущим премьер-министром Франции. В интерпретации автора этот биографический эпизод разрастается до некоего символа. Молодой человек «разделял идеи «своего наставника», который оказывал ему поддержку на избранном пути. Таким образом, в его сознании, вероятно, слились воедино мечты людей поколения сорок восьмого года и Третьей республики; впрочем, он-то и стал одним из самых прославленных ее представителей». Но ведь Бриана никак не отнесешь к светочам социального прогресса! Такого рода «преемственность», если бы она соответствовала действительности, отнюдь не свидетельствовала бы в пользу писателя.

К счастью, подобных натяжек в монографии совсем немного. В целом она привлекает желанием автора честно и беспристрастно разобраться во всех сложных перипетиях жизненного и творческого пути Жюля Верна.

9

История жизни соединяется с историей творчества. Впервые приведенные автором многочисленные выдержки из переписки Жюля Верна с Этцелем, родителями и братом Полем, позволили раскрыть творческую историю «Необыкновенных путешествий» и каждого отдельного произведения, входящего в многотомную эпопею. Между написанном романов и их публикацией иногда проходило несколько лет, насыщенных всякими событиями. Поэтому так важно было установить время возникновения и физического воплощения каждого замысла Жюля Верна, нередко откликавшегося в своих книгах на волнующие событии дня.

До появления монографии Жана Жюль-Верна неясна была хронология поздних романов, особенно посмертно изданных. Теперь многие туманные вопросы «жюльверноведения» окончательно прояснились.

Автор рассматривает роман за романом в хронологической последовательности их написания, останавливаясь на творческой истории каждой книги и выявляя потерянные биографами первые публикации в газетах и ;куриалах. Это в конечном счете и определяет незамысловатую композицию обширной работы, разделенной на пять частей со сплошной нумерацией глав (51 глава), посвященных тому или иному жизненному эпизоду, либо творческой теме, охватывающей определенный период.

Жан Жюль-Верн останавливается на сюжете почти каждого произведения, напоминая в сжатом аналитическом изложении развитие действия, конфликтные ситуации, научные идеи даже общеизвестных романов. Однако на фоне реальных событий, стимулированных воображение писателя, и в сочетании с выдержками из писем, раскрывающих историю замысла, знакомые с детства сюжеты начинают восприниматься по-новому.

В зависимости от содержания той или иной вещи Жан Жюль-Верн подбирает материалы, характеризующие отдельные аспекты творчества, биографии, мировоззрения автора «Необыкновенных путешествий»: Жюль Верн и музыка; Жюль Верн и медицина; Жюль Верн и море; Жюль Верн и национальный вопрос; Жюль Верн и анархизм; Жюль Верн и техника; Жюль Верн и Арктика; Жюль Верн и аболиционизм; Жюль Верн-географ; Жюль Верн и популяризация знаний и так далее.

В целом монография носит энциклопедический характер, и это во многом определяет не только ее сильные стороны, но и недостатки, которые, можно сказать, являются продолжением достоинств. Невозможно объять необъятное.

Стремление охватить все и вся норою приводит к скороговорке или недостаточно глубокому освещению той или иной проблемы. Жан Жюль-Верн, при всей его несомненной эрудиции, не мог изложить в одной книге одинаково глубоко и подробно все многообразные вопросы, связанные с творчеством Жюля Верна, его жизнью и его эпохой. Скорее приходится удивляться тому, что он сумел вместить такой огромный и в значительной мере новый материал в рамки своей монографий, построенной как своего рода путеводитель не только по «Необыкновенным путешествиям», но и по драматургии Жюля Верна, его научно-популярным географическим трудам и даже неосуществленным замыслам, не говоря уже о подробных биографических сведениях.