Владимир Гаков - Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)

Однако мало кто знает, что тем же годом — 1638 — датировано сочинение соотечественника и коллеги Годвина. Трактат «Открытие нового мира на Луне» Джона Уилкинса, епископа Честерского.

Джон Уилкинс (1614 — 1672) по праву может быть назван «английским Ломоносовым». Известный философ и политик, лингвист и математик, удивительным образом совмещающий эти свои ипостаси с теологией, Уилкинс был бессменным ректором знаменитого колледжа в Оксфорде и одним из основателей в 1662 году академии наук в Англии — Лондонского королевского общества. О смелых прогностических догадках высокоученого епископа уже говорилось в предыдущей главе; сейчас нам интереснее другое: Уилкинсу принадлежит «патент» на изобретение… целого литературного жанра — научно-популярного!

Это не оговорка, сочинение епископа из Честера действительно представляет собой популярное изложение идей автора для широкого круга читателей (насколько он вообще мог быть тогда широк, в первые десятилетия XVII века). К третьему изданию, вышедшему в 1640 году, добавлены общие рассуждения о возможностях полета на Луну. В них Уилкинс высказывает взгляды поистине революционные (инквизиция отправляла на костер и за меньшие вольности). Судите сами: «Прочитав Плутарха, Галилея, Кеплера и некоторых других и обнаружив, что мысли мои собственные совпадают с высказываниями столь известных авторитетов, я заключил, что не только возможно, но и вероятно встретить на Луне другой обитаемый мир». А еще фраза, помещенная нами в эпиграф…

Десятилетие спустя выходит новый «научно-популярный» трактат «Математическая магия». В нем Уилкинс всерьез обсуждает такие чудеса, как подводная лодка и летательные аппараты, а также весьма скептически рассматривает идею вечного двигателя. Что же касается космической техники, то тут, как говорится, расставлены все точки над «и»: «Четыре различных способа назову я, последством коих полет в небеса был (!) или будет осуществлен. Два первых достигаются с помощью иных материй, остальные — с помощью нашей собственной силы: 1. С помощью духов или ангелов. 2. С помощью птиц небесных. 3. С помощью искусственных крыльев, пристегнутых непосредственно к телу. 4. На летающих колесницах», Слово сказано!

…Я могу в этом увериться только в том случае, если поднимусь на небо. «А почему бы не подняться? — тотчас же ответил я себе. — Ведь поднялся же туда Прометей, чтобы похитить огонь. Разве я менее отважен? И есть ли у меня основания сомневаться в успехе?»

До конца XVII века появилось еще несколько занятных описаний полетов на Луну, из коих выделяется сочинение француза Сирано де Бержерака. Любитель фантастики знает, конечно, что речь идет не о ловком дуэлянте и повесе, персонаже пьесы Эдмона Ростана, а о смелом мыслителе-гуманисте, авторе одной из пионерских лунных фантазий (хотя Сирано — тот же самый!).

Бесстрашный вояка — гасконец! — Сирано де Савиньен (1619–1655), владелец родового замка Бержерак, во время Тридцатилетней войны был ранен при осаде Мюзона и Арраса. В отставку он вышел, не добившись ни почестей, ни чина, и совершенно неожиданно погрузился с головой в книги, после чего и сам взялся за перо. Так возникла сатирическая дилогия «Иной свет»: первая часть ее, «Государства и империи Луны», вышла посмертно в 1657 году, а незаконченные фрагменты второй — «Государства и империи солнца» — в 1662, Какое-то время обе рукописи находились под «цензурой» друга Сирано, не без основания опасавшегося неприятностей со стороны церкви.

Сирано де Бержерак — еще один из претендентов на титул «пионера космонавтики», и надо признать, что претензии его основательны. Ведь герой Сирано отправляется на Луну в аппарате, приводимом в действие ракетой!

И пусть бы одной — так нет же, сначала пламя уничтожило шесть ракет, расположенных по одному краю платформы, потом, «благодаря запалу, помещенному в конце каждого ряда, загорелся другой ряд», включилась третья «ступень», затем «четвертая»! «Наконец селитра вся сгорела, и машина перестала действовать; я уже думал, что сложу голову на вершине какой-нибудь горы, но вдруг почувствовал, что хоть я и совершенно не шевелюсь, я все же продолжаю подниматься вверх, зато машина покидает меня и падает на Землю». По сравнению с сегодняшними представлениями отличия лишь качественные — размеры ракеты побольше ступеней поменьше, сам же принцип угадан безошибочно.

Роман Сирано пользовался широкой популярностью, и все же человеческой мысли понадобились долгие два с половиной века, чтобы к идее ракеты вернулись сначала романисты, о которых речь впереди, а за ними, уже на строго научной основе, — Циолковский. Почему так долго? Быть может, ответ на вопрос слегка прояснится, если мы задумаемся над другим вопросом: а как сам автор отнесся к своему более чем дерзкому предвидению?

А никак… Стоит призадуматься, перечитать роман, и желание увенчать Сирано лаврами «пионера космонавтики» утихает само собой. Ибо храбрый гасконец хотя и был по меркам своего времени чрезвычайно начитан (он с легкостью рассуждает об астрономии, теории тепла, магнетизма и даже атомистике), по отношению к точным наукам сохранял поистине святую невинность. По своей природе Сирано был сатириком, а не исследователем, для него что наука, что не наука — все было едино.

Вспомним его первую попытку — ту, что предшествовала ракете. Итак, «потешив воображение разумными возможностями осуществить свой план, я следующим образом отправился на небо… Я обвешался множеством склянок с росою, а солнечные лучи устремились на них столь яростно, что тепло, притягивающее склянки, подобно тому, как оно притягивает влагу, образуя огромные тучи, подняло меня на такую высоту, что…» — и так далее в том же духе.

Еще одна остановка в нашем путешествии. Один из современных методов поиска «безумных идей», в которых сейчас так остро нуждается наука, назван методом «мозговой атаки». Суть его заключается в следующем: собирают группу специалистов, ставят перед ними сложную задачу (обычно из другой области) и предлагают буквально бомбардировать ведущего занятие проектами решений. Проектами любыми: сколь угодно фантастичными, даже на первый взгляд совершенно бредовыми. Потом эксперты изучат эти проекты, выудив то, что поддается реализации. Где-то среди всей этой «фантастической чепухи» обязательно найдется верное, хотя и невероятное (казавшееся таковым!) решение. Метод этот позволяет снять маячивший перед каждым специалистом барьер под названием «нельзя»…

Так вот, Сирано был бы идеальным испытуемым для занятий по методу «мозговой атаки». Он не задумывался над технической осуществимостью предложенных решений (а задача стояла конкретная: как попасть на Луну?) и многое предложил, наверное, просто в шутку. В романе с небрежной легкостью нагромождено еще с дюжину столь же бредовых (в глазах тогдашней публики) проектов. И не менее сумасшедших, по-видимому, в сознании самого Сирано… К счастью, принцип «пиши все, о на ум взбредет» — первый этап «мозговой атаки» — сработал безошибочно: ум у гасконца был острый, а фантазии ему было не занимать.