Владимир Гаков - Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности

Цитаты подобраны по степени легкости их расшифровки.

В первой явная подсказка. Как только взгляд выхватил "возносящиеся души японцев" и "пепельно-серый гриб", нетрудно сообразить, что это свидетельства очевидцев, а скорее всего непосредственных участников атомных бомбардировок Хиросимы или Нагасаки. Совершенно верно, так вспоминали о совершенной ими 6 августа 1945 года атомной "кремации" Хиросимы члены экипажа бомбардировщика Б-29 — бортстрелок Кэрон и бортмеханик Шумард.

И второй фрагмент, по крайней мере его датировка, несколько прояснится, если продолжить умышленно оборванную мною цитату: "За одну ночь в Токио погибло от пожаров свыше ста тысяч человек — больше, чем пять месяцев спустя в Нагасаки от атомной бомбы" [8] .

Писатель и журналист Всеволод Овчинников, автор документальной повести-хроники "Горячий пепел", похоже, первым обратил внимание широких слоев читателей на факт сам по себе поразительный. То, что спустя почти сорок лет получило название "сценарий ядерной зимы", было эффектно, словно на лабораторном стенде, продемонстрировано в ночь с 9 на 10 марта 1945 года, когда 300 американских бомбардировщиков буквально забросали японскую столицу зажигательными бомбами. Долго не затихавшие огненные "торнадо" — вот в чем состояло военное новшество, испробованное во время этой операции, цинично названной "Молитвенный дом".

Правда, произведенный эффект (как и результат аналогичных варварских бомбардировок Дрездена авиацией союзников) удалось в полной мере оценить значительно позже: августовское "событие" в том же 1945 году затмило собой все остальное. Только в начале 80-х годов вернулись мыслью к "обычным" налетам на Токио и Дрезден специалисты, изучившие экологические и климатические глобальные последствия массовых пожаров…

Наконец, третий фрагмент. Не случайно, что именно он замыкает триаду: самое эффектное лучше приберечь на конец. Боюсь, читатель, не относящий себя к глубоким знатокам научной фантастики, вряд ли догадается, откуда взято это яркое описание — ну, конечно, атомного взрыва, чего же еще.

Верно, атомного взрыва. Но описание, сделанное… накануне первой мировой войны — в 1914 году! Все станет на свои места, как только будет сообщен источник: роман Герберта Уэллса "Освобожденный мир".

Самое время еще раз перечитать эти три фрагмента один за другим. Какой искушенный глаз заметит разницу в тридцать один год?

Раньше я обещал вернуться к разговору о главном "военно-техническом" предвидении знаменитого английского фантаста. Теперь пришло время; только разговор пойдет не о технике.

Трудно все же поверить: 1914 год… Общественному мнению еще предстоит свыкнуться с такими военными новинками, как танк, отравляющие газы, авиация; да и сама мировая война разразилась одновременно с выходом в свет романа Уэллса — а тут: атомная бомба ! И не беглое упоминание, брошенное вскользь эффектное словцо — в деталях разработанная концепция, подробно расписанная будущая история мира, преображенного атомным оружием с потянувшимся за ним шлейфом разнообразных общечеловеческих проблем.

Разумеется, на безукоризненно точный с научной точки зрения прогноз автор "Освобожденного мира" (в оригинале роман называется энергичнее — "Мир будет свободным") не претендовал, хотя и проштудировал "Объяснение радия" Фредерика Содди — первую популярную книгу по атомной физике, вышедшую в 1908 году. Об этом сам писатель сообщил в письме к другу: "Я внезапно ощутил желание вновь вернуться к этим славным "научно-фантастическим романам" прошлого. Но мне необходимо собрать все новейшие данные об атомной теории и источниках энергии… Идею я почерпнул из книги Содди. Предположим, люди открыли, как вызвать атомный взрыв тяжелых элементов — как они обнаружили много лет назад, как сжигать уголь. Вот и бесконечное количество энергии" [9] . Однако книгу Содди из писателей читал, очевидно, не один Уэллс — а никто не догадался!..

Погрешностей против данных науки в романе Уэллса полно. Впрочем, их хватает в любой научно-фантастической книжке, которой посчастливилось прожить в памяти читателей несколько десятилетий.

Во-первых, "атомные бомбы" английского фантаста — это скорее реакторы, поддерживающие состояние перманентного "взрыва" в течение нескольких суток (ближе всего сравнение с проснувшимся вулканом). Писатель явно спутал химические реакции с атомными: говоря о последних, постоянно имеет в виду первые. Ошибочным было предположение, что в результате радиоактивного распада образуется золото. Наконец, Уэллс — профессиональный биолог и медик — очевидно, не подозревал о лучевой болезни и других последствиях атомной бомбардировки для организма человека.

Но еще раз вспомним, когда создавалась книга (автор на рукописи проставил дату: 1913 год). И великодушно простим ему эти "мелочи". Все они не в состоянии омрачить чувство завистливого восхищения, когда еще раз пытаешься оценить его редкое даже для этой литературы прогностическое попадание. "Самое замечательное — это то, сколько же всего смог Уэллс "выжать" из данных, которые давала на тот год наука. Он явно превзошел всех в понимании вывода теории относительности о том, что уничтожение вещества на атомном уровне высвободит энергию невиданной разрушительной силы. Выдуманный им "каролиниум", если внимательно вчитаться, имеет много общего с плутонием. И атомные бомбы в его романе сбрасывают на города с самолетов" [10] .

Не знаю… Можно, конечно, проводить скрупулезный научный анализ романа Уэллса, отдать должное отдельным описаниям (вроде процитированного в начале главы), сделанным как будто "с натуры", — но меня больше поразило в этой удивительной книге другое. Пронзительно-ясное осознание того, что несет в мир атомное оружие: "После атомных взрывов все международные споры словно утратили всякое значение… Ибо нам стало совершенно очевидно, что эти бомбы и те еще более страшные силы разрушения, предтечами которых они являются, могут в мгновение ока уничтожить все, созданное человечеством, и порвать все существующие между людьми связи" [11] .

Одна эта фраза, которую впору поместить на плакат какого-нибудь современного конгресса миролюбивых сил, — произнесенная в канун первой мировой войны! — перевешивает в моих глазах все естественнонаучные ошибки и социальные заблуждения фантаста.

Три десятка лет отделяют это художественное провидение от канцелярского отчета исполнителей бесчеловечного приговора Хиросиме и Нагасаки. Три десятилетия, за которые "фантастика" стала ощутимым фактом реальности.

…Когда у меня впервые возник образ атомных часов , которые автоматически включают, как только над полигоном завыла сирена, извещая о часовой готовности?