Игорь Гарин - Ницше

Недостатком современного общества Ницше считал торжество «среднего». Общественные институты, общественная мораль, общественное сознание способствуют выживанию не наилучших, а посредственных, наиболее приспособленных к «стадному сознанию». Это тормозит развитие как самого человека, так и общества.

Человечество не представляет собой развития к лучшему, или к сильнейшему, или к высшему, как в это до сих пор верят. «Прогресс» есть лишь современная идея, иначе говоря, фальшивая идея. Теперешний европеец по своей ценности глубоко ниже европейца эпохи Возрождения, поступательное развитие решительно не представляет собою какой-либо необходимости повышения, усиления.

Для характеристики триумфа «рабской морали», победы слабых над сильными, человека массового над человеком выдающимся Ницше переиначивает понятие «декаданс». Декадент у него не представитель «искусства для искусства», но пассионарий, жертва неукорененности и чувствительности, человек без основы, стремящийся избавиться от страданий дурманом утопии или социализма. В мстительной злобе декадент становится анархистом, бунтарем, разрушителем общества. Декаданс, упадничество — это утопия ликвидации социального неравенства, жизненной иерархии, правды жизни как таковой:

Позор для всех социалистических систематиков, что они думают, будто возможны условия и общественные установления, при которых не будут больше расти пороки, болезни, проституция, нужда .

Принципы новой жизни не должны выстраиваться на песке без учета реальных человеческих качеств и суровых реалий: «Нужно жизнь устроить, имея в виду несомненное, доказанное, а не как прежде — далекое, неопределенное, туманное».

Масса, чернь для Ницше — это рабская компонента человеческого, рабское сознание и стадный инстинкт. «Песок человечества» — огромные человеческие массы, лишенные воли и свободы, жаждущие отдать себя власти, небрежные в отношении самих себя.

Наряду с индивидуальным подпольем, существует еще более опасное — массовое, мощные деструктивные силы человеческих толп, почти не подчиняющиеся контролю человеческого разума. Ницше, Ле Бон, Гартман, Фрейд обнаружили, что действия толп почти неконтролируемы, их внушаемость безгранична, а разум подавлен.

Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит бессознательное. Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному интересу, но даже инстинкту самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она и страстно желает чего-нибудь, то всегда ненадолго, она неспособна к постоянству воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного.

Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, она некритична, неправдоподобного для нее не существует… Чувства массы всегда весьма просты и весьма гиперболичны. Она, таким образом, не знает ни сомнений, ни неуверенности.

Масса немедленно доходит до крайности, высказанное подозрение сразу же превращается у нее в непоколебимую уверенность, зерно антипатии — в дикую ненависть.

Склонную ко всем крайностям массу и возбуждают тоже лишь чрезмерные раздражения. Тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое.

Так как масса в истинности или ложности чего-либо не сомневается и при этом сознает свою громадную силу, она столь же нетерпима, как и подвластна авторитету. Она уважает силу, добротой же, которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости, руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господина. Будучи в основе своей вполне консервативной, она испытывает глубокое отвращение ко всем новшествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традицией.

Для правильного суждения о нравственности масс следует принять во внимание, что при совместном пребывании индивидов и массы у них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной особи, как пережитки первобытных времен.

Масса неразборчива, конформистски ориентирована, до тошноты однообразна, безучастна, пошла. Немецкая нация, пишет Ницше, с завидным аппетитом продолжает питаться противоположностями и без расстройства пищеварения проглатывает «веру» так же, как научность, «христианскую любовь» так же, как антисемитизм, волю к власти (к «Империи») так же, как evangile des humbles [54] Евангелие обездоленных ( франц .). .

Впрочем, у массы есть свои герои и свои святые. «Не то, что есть святой, а то, что он означает в глазах несвятых, придает ему его всемирно-историческую ценность». Подлинные герои и подлинные святые редко становятся кумирами масс — посмотрите на памятники на наших улицах, на мемориальные доски…

В массе человек теряет свое личностное начало, обезличивается, начинает думать, как все: «Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой». «Поверхностные люди должны всегда лгать, так как они лишены содержания». «В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою». «Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило».

Маркс видел в пролетариате передовой класс, Ницше — класс, раздавленный машиной. Прогнозируя результаты влияния тейлоризма на психологию человека у конвейера, он писал: «Первый камень преткновения здесь — это „скука, однообразие“, которые влечет за собой всякая машинальная деятельность».

Не «передовой класс», но заговор страждущих и убогих против удачливых и торжествующих, «борьба больных против здоровых — борьба исподтишка», «деспотизм масс». Убогие и больные заражают здоровых, стремятся свалить на их совесть собственную неудачу, свое аутсайдерство и изгойство. Беда в том, что здоровые и удачливые начинают стесняться своего счастья, порой у них самих возникает сомнение в праве на жизнь. В итоге жизненная сила общества подрывается, социум деградирует.

Тоталитаризма еще не существовало в помине, а Ницше уже назвал социализм «фантастическим младшим братом почти отжившего деспотизма» и подробно описал итоги равенства, самого «ядовитого яда».

В условиях же верноподданнической покорности всех граждан абсолютному государству, постоянно прибегающему к мерам крайнего терроризма, неизбежно формальное уничтожение личности, которая в результате будет превращена в некий целесообразный орган коллектива. В конечном же итоге на этом пути будет достигнуто вырождение и измельчание человека до совершенного стадного животного с равными правами и притязаниями.