Айн Рэнд - Философия: Кому она нужна? [litres]
- Название:Философия: Кому она нужна? [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Альпина
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:9785961465389
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Айн Рэнд - Философия: Кому она нужна? [litres] краткое содержание
Для Айн Рэнд философия – это сила, формирующая сознание и характер индивидов и наций; выбор человека не в том, придерживаться ли ему той или иной философской концепции или нет, а в том, какую принять для себя. Писательница критикует этические взгляды Канта, пишет о значимости языка и объясняет, что необходимо для формирования рациональной и сознательной философии.
Философия: Кому она нужна? [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Четверо судей, которые вынесли противоположное решение по делу Миллера, считаются консерваторами; пятый, судья Уайт, – промежуточный вариант. С другой стороны, судья Дуглас – самый либеральный, или самый левонаправленный, из судей. Но при этом его несогласие по делу Миллера – вопль протеста и возмущения. Он не согласен с утверждением, что Первая поправка допускает какие-то исключения в случае «непристойности». «Я не думаю, что это допустимо, и буду настаивать на своих взглядах по этому вопросу». Он говорит: «Непристойность, которой мы даже с точностью не можем дать определение, – это сборная солянка. Отправлять людей в тюрьму за нарушение стандартов, сути которых они не могут понять, интерпретировать и применять, – это ужаснейшая несправедливость, которая может быть совершена в государстве, верном справедливому суду и надлежащей правовой процедуре».
А как насчет антимонопольных законов, которые являются такой же ужаснейшей вещью? Судья Дуглас не упоминает их, хотя антимонопольные законы – это трусость, пожинать плоды которой приходится обеим сторонам.
Однако о цензуре судья Дуглас выражается довольно ясно: «Положение о том, что Первая поправка разрешает наказывать за идеи, “оскорбительные” для конкретного судьи или присяжного заседателя, поразительна. Ничего похожего никогда не было. Наделять цензора властью, как мы делаем это сегодня, – значит создавать брешь в традициях свободного общества. Первая поправка не возникла как механизм для успокоения людей. Ее главной функцией было сохранять возможность прений как для “оскорбителей”, так и для “степенных” людей. На протяжении всей человеческой истории индивиды подавлялись, а власть государства превозносилась. Применение стандарта “непристойности” наделяет государство властью, уничтожающей основы Первой поправки. Из намеков в заключении Верховного суда следует, что материалы перед нами могут быть просто чушью. Но ей же может быть и то, что сказано в политических кампаниях, ежедневной прессе, на телевидении или по радио. По причине существования Первой поправки, и только по этой причине, выступающие и издатели не подвергались угрозам и никому не подчинялись из-за того, что их мысли и идеи могут быть для кого-то “оскорбительными”».
К этому заявлению я могу добавить только: «Аминь».
Заметьте, что такие проблемы, как противостояние личности и государства, не упоминаются в решении Верховного суда, за которое проголосовало большинство судей. Именно Дуглас, фанатичный либерал, защищает индивидуальные права. И именно консерваторы говорят так, будто индивидуальности не существует, как если бы единицей социального интереса являлся коллектив, « общество» .
Глубокая приверженность моральному коллективизму не возникает в вакууме и не может не иметь причины: оно требует эпистемологического основания. Решение Верховного суда по делу «Парижский театр для взрослых против Слейтона» выявляет это основание.
Дело включает два кинотеатра в городе Атланта, штат Джорджия, которые запускали в прокат якобы непристойные фильмы, предназначенные только для взрослых. Местный суд постановил, что это не противоречит Конституции, но Верховный суд штата Джорджия изменил решение на том основании, что «жесткая» порнография не защищается Первой поправкой. Следовательно, Верховному суду США предстояло решить, конституционно ли запрещать свободу взрослых. Большинство судей ответили: «Да».
Эпистемологически это решение – провозглашение необъективности : оно поддерживает и открыто защищает самое злостное из социальных явлений – необъективный закон.
Решение, вынесенное председателем Бергером, гласит: «Мы думаем, что в прекращении коммерческой непристойности присутствует законный государственный интерес… Это включает в себя обеспокоенность общества уровнем жизни и общей социальной обстановкой , характером торговли в больших городских центрах и, возможно, общественной безопасностью» (курсив мой). Попробуйте найти хотя бы один вопрос или действие, которое бы находилось за пределами такого «законного» государственного интереса.
Цитируя книгу профессора Бикеля, председатель Бергер продолжает: «Человек может читать непристойную книгу у себя в комнате… Но если он требует права приобретать в магазине подобные книги и картины… тогда дать ему такое право будет означать повлиять на мир вокруг остальных и покуситься на чужую собственность… то, что широко читается, смотрится или слушается, посягает на всех нас, хотим мы этого или нет». Какая человеческая деятельность могла бы быть исключена из такого заявления? И с чем здесь не согласится защитник диктатуры?
Мистер Бергер допускает, что «нет никаких научных данных, неопровержимо демонстрирующих, что просмотр непристойных материалов отрицательно влияет на мужчин, женщин или общество в целом». Но он отрицает это как аргумент против запрета таких материалов. Затем следует лавина утверждений и цитат из ранних решений судов, где провозглашается (в контексте не только порнографии), что научные данные и неопровержимые доказательства не требуются в качестве основы для принятия закона, что государство имеет право вводить новые акты исходя из того, что существует и может существовать.
«Научные данные» (в правильном и буквальном смысле этих слов) – это знание о реальности , полученное с помощью мыслительного процесса; «неопровержимые доказательства» значит, что содержание какого-либо утверждения оказалось фактом реальности. Разум и реальность были исключены как ограничители государственной власти. Право издавать законы на основе любого допущения, любой гипотезы, догадки, чувства или прихоти , на любом основании или ни на каком вовсе – вот чем наделяется государство.
«Мы не требуем от законодательных собраний “с научной точки зрения точных критериев законодательных актов”, – утверждается в решении. – Хотя нет неопровержимых доказательств связи между асоциальным поведением и непристойными материалами, законодательное собрание штата Джорджия способно достаточно разумно определить, что такая связь существует или может существовать. Вынося решение по делу Рота, Верховный суд косвенно признал, что законодательное собрание штата могло действовать исходя из такого заключения, чтобы защитить “ социальный интерес в порядке и морали” ».
Если утверждение о том, что что-то могло бы стать угрозой «социальному интересу», достаточно для обоснования запрета, тогда можно оправдать нацистов и коммунистов в их практике уничтожения любого, кто, по их мнению, мог стать угрозой «социальному интересу» нацистского или советского «общества».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: