Элизабет Лукас - Франкл и Бог. Откровения психотерапевта о религии и Боге

Останавливаясь на этой проблеме, Франкл советовал следить за чистотой и четкой определенностью своих стремлений, а не озираться по сторонам, стараясь уловить признаки личного успеха и восхищенные взгляды окружающих.

Намерение исходит от нас – результат от Бога. К какому окончательному результату Божественное провидение перенаправит наше стремление, предугадать едва ли возможно. Нужно просто делать свое дело самым добросовестным образом.

Просто делать – а там будь что будет. Стремление во что бы то ни стало чего-то добиться или что-то сохранить вообще опасно, даже если речь идет о духовных благах. Чем судорожнее человек штурмует свои цели, чем больше рассчитывает на силовые и принудительные меры, тем быстрее скатывается к фанатизму, к готовности идти по трупам – включая свой собственный. Напротив, тот, кто предоставляет высшей воле решать, какими будут итоги его усилий, не только хорошо справляется с разочарованиями, но и в ситуации счастливого результата уберегает себя от высокомерия и самонадеянности. Сотворение кумиров и отчаяние

Высокомерие – такая черта, о которой психотерапия может сказать многое. Если коротко, оно нам не пристало. Нельзя возносить до небес то, что к небесам не относится. Ни себя самого, ни других или другое.

Что касается «себя самого». Франкл рассматривал самопоклонение, свойственное современному человеку, как источник нигилизма новейшего времени.

Почувствовав себя выброшенным из центра Вселенной, человек с тем большей готовностью поставил себя, по крайней мере в духовном отношении, в центр бытия, на место Бога.

В качестве трагического примера поклонения ложным идолам Франкл называл политику «крови и земли», которую когда-то проводила Германия. Сколько «крови» и «земли» потеряла в результате немецкая нация! Нарциссизм всегда приводит к отчаянию. То же самое происходит и когда место кумира занимает кто-либо другой или что-либо другое. Например, когда женщина говорит мужчине: «Без тебя я не могу жить», – то это отнюдь не любовный лепет. Такие слова возлагают на мужчину слишком тяжелую ношу и оказывают на него нешуточное давление. А если однажды он все-таки уйдет, то женщине гарантировано тяжелейшее отчаяние. Аналогичные последствия ожидают и людей, творящих себе идолов из своих детей, своей работы, своего дома или своей молодости. Нужно уметь отпускать от себя все, что дарит нам жизнь, и сохранять при этом душевное равновесие. Все земное имеет смысл лишь на своем месте и в свое время, но не сверх того, и в своем объеме, но не сверх того. Люди, которые жадно стремятся ухватить побольше, неизбежно остаются с пустыми руками.

Достаточно просто знать, что отчаяние, в сущности, всегда имеет лишь одну причину: абсолютизацию одной-единственной ценности. Ценности и Божий суд

Выстраивание разнообразной системы жизненных ценностей дает много преимуществ: во-первых, удовлетворяет потребность в общении, поскольку в социальном окружении всегда найдутся люди, которые разделяют те или иные из ваших ценностей; во-вторых, повышает вашу приспособленность к жизни – ведь при вынужденном отказе от одной ценности [2]вы можете легко переключиться на другие; в-третьих, предохраняет от однобокости, от сотворения кумира с вытекающими из этого опасными последствиями.

Но откуда берутся наши ценности? Из чего? Из ума? Чем измеряется ценность вещей?

Лишь от одной абсолютной ценности – от Бога – получают свою ценность вещи. Только когда мы приносим их на Божий суд – только тогда мы можем распознать подобающую им ценность.

В сущности, все наши ценности «держат место для Бога» (выражение писателя Рихарда Бер-Гофмана).

Франклу, как психиатру и психотерапевту, пережившему Холокост, были хорошо знакомы все закоулки глубочайшего человеческого отчаяния. Поэтому стоит прислушаться к его утверждению о том, что в основе любого отчаяния лежит страсть к обладанию, заставляющая человека «удерживать на привычном месте» вещи, которыми он хочет обладать и за которые цепляется изо всех сил, вместо того чтобы добровольно отпустить их и освободить место – для Бога. Карающий Бог фрау Котек

Высказывая подобные мысли, не вторгался ли психиатр Франкл в область теологии, где он был всего лишь дилетантом? Иногда его в этом упрекали. Но он умел защищаться и доказывать несправедливость упреков. Для него было очевидно, что психотерапия и религиозное душепопечительство имеют разные цели, и эти цели должны быть четкими и неразмытыми. Цель психотерапии – душевное исцеление, а цель религии – спасение души.

И религия, и психотерапия имеют свои заданные направления, и та, и другая должны вырабатывать собственные ориентиры и методы. Однако используемые методы могут давать побочные эффекты. Не только медикаменты оказывают побочное действие, о чем написано в любой аннотации к лекарственным средствам, но и серьезные, волнующие беседы человека с человеком. Если при приеме лекарств побочное действие, как правило, нежелательно и малоприятно, то при умело проведенном профессиональном диалоге с пациентом оно нередко бывает удивительно отрадным.

Крайне полезные «побочные эффекты» могут возникать в точках пересечения психотерапии и религии.

К примеру, умное духовное наставничество при известных обстоятельствах способно (причем не преднамеренно) скорректировать невротический зажим, постепенно смягчая переполняющий душу человека первичный страх. И наоборот, тесное и длительное общение с психотерапевтом нередко способствует укреплению первичного доверия пациента к миру и его возвращению к корням своей религиозности. Приведение в действие целительных сил – и целительных побочных эффектов – это задача и религии, и психотерапии.

В качестве типичного примера эффективного перекрещивания врачебной и религиозной заботы о человеческой душе можно привести диалог Франкла с одной престарелой дамой, жизнь которой подходила к концу. В своей книге он дал ей вымышленную фамилию Котек. Поначалу она уверяла, что довольна прожитой долгой жизнью. Рассказывала о прекрасных событиях. Потом заговорила об ударах судьбы, которые ей пришлось вынести. В ходе беседы прозвучала такая фраза: «Понимаете, господин профессор, я думаю, что страдание – это кара. Ведь я верю в Бога».

На это Франкл задал ей такой вопрос: «Но скажите, фрау Котек, разве страдание не может быть испытанием? Разве не могло быть так, что Бог захотел посмотреть, как фрау Котек переносит страдание?»

Так постепенно в процессе диалога она задним числом осознала, что мужественно переносила неотвратимые невзгоды и что это – большое достижение. Это заставило пациентку пересмотреть свои представления о Боге. Затем Франкл вернулся к ее воспоминаниям о счастливых событиях. Все они остались в прошлом, и ни одно из них не могло из этого прошлого исчезнуть. Разве мыслимо отнять у нее то, что по праву и навеки стало частью ее единственной и неповторимой жизни: честный труд, искреннюю радость, моменты счастья, захватывающие происшествия и с достоинством осиленные трудности? Фрау Котек была простая женщина, но она сразу поняла смысл послания Франкла. Она умерла со словами: «Моя жизнь – это памятник, так сказал профессор… Моя жизнь была не напрасной».