Стив Фуллер - Постправда: Знание как борьба за власть

Хотя преподавание по-прежнему выполняет роль бэконовского фильтра, по крайней мере в университетах, следующих идеалу Гумбольдта, остальная часть бэконовского научно-государственного режима в наш век протнауки все больше становится предметом критики. Научным авторитетом обычно распоряжаются институты, которые не отчитываются перед теми, кем они стремятся править. Я отношу к ним национальные академии наук и академические журналы, которые маргинализируют – если не попросту игнорируют – взгляды людей, чьи жизни подвергаются регулированию, но в то же время они ждут безусловного признания своего авторитета. Следует подчеркнуть, что этот момент относится в первую очередь к самим ученым и только во вторую к обществу в целом. Как могли бы легко подтвердить сторонники гомеопатии или теории разумного замысла, имеющие научные степени, те, кто развивает официальный корпус научных данных в запрещенном на уровне теории направлении, отвергаются на тех же основаниях, что и любой человек, не имеющий специального образования, но случайно наткнувшийся на подобные взгляды в Интернете, то есть первичным показателем компетенции является конформность. Это, возможно, лучшее доказательство того, что куновское [Kuhn, 1970; Кун, 1977] авторитарное представление о науке, управляемой парадигмой, по-прежнему действует. Протнаука стремится к новому балансу эпистемической власти, позволяющему исследователям выводить существенно разные заключения из фактов, которые одобрены ортодоксией в их сфере исследования, а врачам относиться к своим пациентам как к клиентам, которым нужно продать предлагаемый курс лечения, а не к машинам, которые надо просто починить.

В конечном счете, появившаяся протнаука – это продукт диалектического напряжения, присущего самому представлению о демократизированной науке, которое регулярно воспроизводится в университетском способе производства знания.

С одной стороны, университет дает студентам право самостоятельно решать, во что верить и как действовать в этом мире. Кроме того, эти права были еще больше подкреплены информационной и коммуникационной инфраструктурой, в которой проводится все более значительная часть социальной жизни. Соответственно, индивиды готовы с радостью инвестировать свои личные ресурсы и даже рисковать ими в качестве непосредственных производителей знания. Здесь становится вполне понятной роль того, что было названо «внеклассной программой» ( co-curriculum ), представляющейся рассадником протнауки: неслучайно Microsoft , Google , Facebook и Wikipedia были изобретены в результате внеклассной деятельности университетских студентов. Возможно, сегодня университет вынашивает информационное предпринимательство точно так же, как раньше он служил рассадником революционных политических ячеек.

С другой стороны, как бы ни приветствовался такой динамизм, он заставляет университеты переутверждать свой нормативный контроль над производством знаний путем систематической проверки новых притязаний на эпистемический авторитет (будь то убеждения или технологии), а также путем определения адекватного бремени доказательства для противников со стороны протнауки и выработки нарративных контекстов, в которых интеллектуальные инновации протнауки могут пониматься и критически оцениваться теми, кто непосредственно в них не заинтересован. Другими словами, университету потребуется все больше управлять рынком. В прошлом с этим было проще, поскольку университеты в большинстве стран были в конечном счете агентами государства. (Единственным частичным исключением являются США, если учесть миссию основанных государством «университетов со льготами по землепользованию», нацеленных на практическое обучение.) Однако сегодня задача университетов состоит в том, чтобы сохранить такой авторитет, не всегда получая при этом политическую поддержку [Fuller, 2016a]. Ставки очень высоки, поскольку, если вы не управляете выходом инноваций на рынок, рынок в конце концов перестанет в вас нуждаться. Эта максима применима к академикам точно так же, как и к любой иной форме рабочей силы. Длительным контрольным тестом в этом случае можно считать то, как академики пытаются сегодня ответить на быстрое развитие Википедии.

Сетевая энциклопедия Википедия – наиболее впечатляющий коллективный интеллектуальный проект из всех когда-либо начинавшихся и, возможно, завершенных. Он требует внимания и, пожалуй, даже вклада любого человека, занимающегося будущим знания. Истинное значение Википедии оставалось практически незамеченным в силу той скорости, с какой она стала одним из оплотов киберпространства. Начиная со своей шестой годовщины, отмеченной в 2007 г., Википедия неизменно попадала в десятку самых посещаемых сайтов в мире, сохраняя за собой место где-то между пятой и седьмой позициями.

Википедия – энциклопедия, в которой может участвовать каждый, у кого есть хотя бы немного времени, компетенции и компьютерных навыков. Кто угодно может изменить любую статью или же добавить новую, причем результаты тут же становятся видны всем пользователям, которые могут их оспорить. «Вики» – гавайское слово, которое было официально добавлено в английский язык, оно означает то, что делается быстро, в данном случае имеются в виду изменения, вносимые в коллективный корпус знаний. К настоящему времени свой вклад в 5,5 млн статей на одном только английском языке внесли более 30 млн википедистов, то есть скорость создания составляла 650 статей в день, к тому же было создано более 1 млн статей на 11 других языках, включая вьетнамский. Кроме того, существует относительно большое основное ядро авторов: 125 тыс. википедистов, которые делали по меньшей мере по пять правок в течение любого 30-дневного периода.

Как и следовало ожидать от самоорганизуемого процесса, качество статей неровное, но оно не может считаться одинаково плохим. Все зависит от интерпретаций, которые главные редакторы дают принципам редактуры Википедии, нацеленным в конечном счете на то, чтобы поддерживать сотрудничество [Tkacz, 2015]. Это означает, что темы, которым отдают предпочтение изголодавшиеся по сексу мужчины-гики, собственно, и играющие основную роль в процессе редактуры, были проработаны во всех, порой даже смущающих, подробностях, тогда как менее привлекательные материи простаивают под паром. Тем не менее в опубликованной в 2005 г. в Nature оценке двух энциклопедий, проведенной по сравнительно одинаково проработанным научным статьям, показано, что на каждые четыре ошибки в Википедии приходится три ошибки в «Британике». С тех пор эта разница, вероятно, еще больше сократилась. Более десятилетия назад Касс Санстейн уже отмечал, что в американских судебных решениях Википедию цитируют в 4 раза чаще, чем «Британику» [Peoples, 2010]. В настоящее время в Википедии насчитывается в 50 раз больше статей, чем в самом большом издании «Британики».