Клайв Стейплз Льюис - Христианство [сборник]

Когда мы переходим к животному миру, то обнаруживаем другие черты сходства, помимо биологической жизни. Бурная жизнедеятельность и плодовитость насекомых, возможно, – первый, неясный намек на непрестанную созидательную активность Бога. У более высоких форм, млекопитающих, мы видим начало инстинктивной привязанности. Конечно, эта привязанность не то же самое, что любовь, присущая Богу; но она похожа на нее, как похожа на пейзаж картина, написанная на плоском холсте.

И вот мы подошли к человеку, высшему существу в животном мире: в нем мы замечаем наиболее полное сходство с Богом. (Возможно, другие миры населены существами, еще более похожими на Бога, но нам об этом ничего не известно.) Человек не только живет – он любит и думает; в нем биологическая жизнь достигает высшего уровня.

Однако в естественном состоянии человек лишен духовной жизни, то есть особого, более высокого рода жизни, который присущ Богу. Мы используем одно и то же слово «жизнь» и для того, и для другого. Но если вы сделаете отсюда вывод, что они, в сущности, одно и то же, то ошибетесь. Они не одинаковы, как не одинаковы необъятность Вселенной и необъятность Бога. Различие между биологической жизнью и духовной настолько важно, что впредь я собираюсь именовать их по-разному.

Биологическую жизнь, которую мы получаем через природу и которая (как и все в природе) отмечена склонностью к постоянному угасанию и разложению, а потому нуждается в непрерывной поддержке (она и поступает к ней из природы в виде воздуха, воды, пищи и т. п.), – этот род жизни я буду называть «би́ос» (греческое слово). Духовную жизнь, которая есть в Боге «от вечности», источник всей физической Вселенной, назовем греческим словом «зоэ́» (что, собственно, значит «жизнь»). Биос, несомненно, схож с зоэ, как тень ее или символ. Сходство это такое, как между статуей и человеком. Перемена, которая происходит, когда биос сменяется в нас на зоэ, равносильна превращению мраморной статуи в живого человека.

Именно в этом суть всех христианских откровений: наш мир – студия Великого Скульптора. Мы с вами – статуи, и в студии ходит слух, что в один прекрасный день некоторые из нас оживут.

В предыдущей главе мы рассмотрели разницу между понятиями «рождать» и «делать», или «творить». Человек рождает ребенка, статую он делает. Бог рождает Христа, человека Он творит. Сказав это, я проиллюстрировал лишь одну истину о Боге: то, что рождается от Бога Отца, есть Бог, Существо той же природы, что и Он Сам. В некотором роде это подобно рождению человеческого сына от человеческого отца. Однако сходство тут не абсолютное. Постараюсь объяснить это несколько подробнее.

Очень многие в наши дни говорят: «Я верю, что есть Бог, но не могу поверить, что Бог – это личность». Они чувствуют, что таинственное нечто, стоящее за всеми вещами, больше, чем просто личность. И христиане вполне согласны с этим. Но никто, кроме христиан, ничего не говорит о том, чему может быть подобно существо, стоящее над личностью. Все остальные, соглашаясь, что Бог выходит за пределы личности, именно на этом основании и представляют Его чем-то безличным (а на самом деле – чем-то меньшим, чем личность). Если же вы ищете в Боге сверхличность, некое начало, стоящее выше личности, то выбор между христианской и иными доктринами для вас отпадает. Ибо она, единственная в мире, именно так и толкует Бога.

Некоторые думают, что после этой жизни или после нескольких жизней человеческие души будут впитаны Богом. Но если вы спросите их, что они под этим понимают, то обнаружите что-то вроде поглощения одних веществ другими. Они и говорят, что это – словно капли, которые стекают в океан. Но когда капля стекает в океан, ей приходит конец. Если это и случится с нами, нас просто больше не будет. Только у христиан вы найдете мысль о том, что человеческие души могут обрести жизнь в Боге, оставаясь при этом собою, более того – становясь собою в значительно большей степени, чем они были прежде.

Я предупреждал вас, что теология – наука практическая. Цель нашей жизни, таким образом, в том, чтобы войти в жизнь Бога. Неверные представления об этой жизни мешают достигнуть цели.

А сейчас я попросил бы особого внимания.

Вы знаете, что в пространстве вы можете двигаться в трех направлениях: налево или направо, назад или вперед, вниз или вверх. Любое направление представляет собой либо одно из этих трех, либо какую-то их комбинацию. Мы называем это тремя измерениями. А теперь напрягите внимание. Пользуясь лишь одним измерением, вы можете начертить только прямую линию. Пользуясь двумя, вы можете начертить фигуру, например квадрат. Квадрат состоит из четырех прямых линий. Давайте сделаем еще один шаг вперед. Если в вашем распоряжении три измерения, вы можете построить объемную фигуру, например куб, похожий на игральную кость или на кусочек сахара. Куб составлен из шести квадратов.

Замечаете, в чем тут дело? Мир, в котором только одно измерение, будет прямой линией. В мире с двумя измерениями мы все еще видим прямые, но несколько прямых создают фигуру. В трехмерном мире есть плоские фигуры, но, составленные вместе, они образуют объемное тело. Иными словами, продвигаясь к более сложным уровням, вы не отбрасываете того, чем располагали на уровнях более простых – вы сохраняете их, группируя по-новому, в такие формы, которых вы не сумели бы придумать, если бы вам были известны только простейшие уровни.

Христианское учение о Боге строится по этому же принципу. Человеческий уровень – это простой и относительно пустой уровень. На нем одна личность – одно существо, а две личности будут двумя существами. Точно так же при двух измерениях (к примеру, на листе бумаги) один квадрат будет одной фигурой, два квадрата – двумя. На Божественном уровне вы все еще – в мире личностей; но эти личности связаны там иначе, совсем другим способом. Мы, никогда не жившие на том уровне, не можем вообразить, каким именно образом они связаны между собой.

В Божьем измерении вы, так сказать, находите существо, состоящее из трех Лиц, но остающееся в то же время одним Существом; ведь остается же куб, содержащий шесть квадратов, одним кубом. Полностью постичь такое Существо мы, конечно, не можем. Мы и куба не сумели бы ясно представить, если бы оперировали только двумя измерениями в пространстве. Однако смутное представление об этом нам доступно. Когда оно приходит к нам, мы впервые начинаем постигать, пусть неясно, какую-то позитивную идею Сверхличности – Того, Кто больше, чем личность. Это что-то такое, до чего мы никогда бы не сумели додуматься. И тем не менее, однажды услышав об этом, мы почти чувствуем, что должны были и сами об этом догадаться, потому что это безукоризненно согласуется со всем тем, что мы уже знаем.