Ален Бадью - Истинная жизнь

Последние в свою очередь либо выступают с позиций желчных, но пассивных наблюдателей, либо яростно стремятся отстаивать свои приобретения, воздвигая, в том числе за счет подпитки расизма и национализма, бесчисленные репрессивные барьеры на пути страшной «угрозы», которую, по их представлениям, несут в себе 50 процентов, причисляемые ими к голодранцам.

Именно по этой причине оказался выхолощенным призванный всех объединить лозунг гражданского протеста «Захвати Уолл-стрит» [53] «Захвати Уолл-стрит» – гражданский протест в Нью-Йорке, начавшийся 17 сентября 2011 года, участники которого надолго захватили улицу Уолл-стрит в финансовом центре Нью-Йорка с целью привлечь общественное внимание к преступлениям финансовой элиты и призвать к структурным изменениям в экономике. – Примеч. пер. , звучавший как «Нас 99 %».

Участники этого движения, преисполненные, надо признать, самой доброй воли, преимущественно происходили из семей среднего класса, то есть не нищих, но и не богачей. Того самого среднего класса, который, по утверждениям официальной пропаганды, обожает демократию и является одним из ее столпов. Но истина заключается в том, что на благополучном Западе полно представителей этой «середины», которые, не принадлежа ни к одному проценту мировой финансовой аристократии, ни к десяти процентам держателей крупнейших активов, не трепещут от страха перед 50 процентами обездоленных и нищих, но при этом, владея жалкими 14 процентами мировых финансов, упорно цепляются за свою собственность, образуя собой армию сторонников глобального капитализма, в основном представленную мелкими предпринимателями, без которой у оазиса «демократии» не было бы никаких шансов на выживание. Вместо символических «99 %» юные смельчаки, захватившие Уолл-стрит, даже в своей собственной среде представляли лишь небольшую горстку, изначально обреченную на поражение.

Ситуация могла бы самым радикальным образом измениться, если бы они всерьез объединились с огромной массой тех, у кого нет ничего или почти ничего, сформировав, таким образом, политический альянс вышеупомянутых 14 процентов, в основном интеллектуалов, и 50 процентов обездоленных. Подобный политический проект вполне реализуем – попытка воплотить его в жизнь, во многом весьма успешная, была предпринята во Франции в 60-70-х годах XX века под лозунгами маоизма. Примерно в то же время нечто похожее, пусть даже и не в таком масштабе, осуществила в США организация, известная как «Синоптики» [54] Weather Underground Organization или Weathermen – леворадикальная террористическая организация, действовавшая в США с 1969 по 1977 год. Была сформирована из радикального крыла Движения студентов за демократическое общество, выступавшего против войны во Вьетнаме. – Примеч. пер. . А совсем недавно, два-три года назад, аналогичным методом воспользовались организаторы забастовок в Тунисе, Каире и даже Окленде, где явно наметился союз с портовыми докерами. Теперь все, все без исключения, зависит от массового возрождения подобного союза и появления в планетарном масштабе соответствующей ему политической организации. Сегодня, в условиях чрезвычайной слабости такого движения, объективным и поддающимся измерению результатом отказа от старых традиций является тот самый факт, о котором говорилось выше: крохотная горстка олигархов диктует свои законы подавляющему большинству, прозябающему на грани выживания, равно как и среднему классу, «придерживающемуся западного пути развития», то есть бесплодному и во всем от класса олигархии зависимому.

Но что при этом происходит в обществе на уровне субъекта? Еще в 1848 году Маркс привел поразительное описание этих процессов, сегодня даже более актуальное, чем тогда. Я позволю себе напомнить этот текст, вроде бы устаревший, но на самом деле невероятно злободневный:

Буржуазия повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его «естественным повелителям», и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила открытой, бесстыдной, прямой, черствой.

Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников.

Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям.

<���…> Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят наконец к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения [55] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. – Примеч. пер. .

Этими строками Маркс дает нам понять, что отход от традиций в действительности порождает всепоглощающий кризис общественной организации человечества. В течение многих тысячелетий внутренние разногласия и проблемы человеческого существования кодифицировались в виде той или иной иерархической формы. Самые значимые противоречия – между молодежью и стариками, мужчинами и женщинами, нищими и богатыми, своими и чужими, земляками и пришлыми, верующими и еретиками, простолюдинами и дворянами, городом и деревней, интеллектуалами и простыми трудягами – разрешались посредством привлечения сил охраны порядка, которые определяли всем и каждому место в сложной и запутанной иерархической системе, впоследствии закреплявшееся в языке, мифологии, идеологии, нравственности и религии. В итоге дама знатного происхождения считалась ниже своего супруга, но выше простолюдина; богатый мещанин был вынужден склонять голову перед герцогом, чьим слугам в свою очередь приходилось гнуть спину перед ним самим; индейская женщина была пустым местом для воина из своего же племени, но превращалась буквально в идола для пленника из другого, нередко определяя каким пыткам его подвергнуть. Аналогичным образом, нищая прихожанка католического прихода не представляла собой ровным счетом ничего по отношению к епископу, но полагала себя избранницей по сравнению с протестантом-еретиком, а сын свободного человека, всецело зависевший от отца, мог иметь в рабах чернокожего главу большого семейства.