Дмитрий Чупахин - Узбагойся. Как не психовать по пустякам и перестать ненавидеть окружающих

Мне думается, что причина такого состояния – неспособность мыслить стратегически, нежелание или неумение видеть всю картину целиком. Мы пойманы в ловушку настоящего момента и не видим дальше своего носа. Тем не менее, в большинстве случаев – жизнь продолжается. И о том, что вчера казалось нам трагедией, мы успешно забываем спустя пару недель.

Декатастрофизация – это переключение с настоящего момента на отдаленную перспективу. Допустим, сломался тот самый чертов пылесос. А ведь куплен он был совсем недавно и за немаленькие деньги. И теперь его нужно как-то чинить, куда-то везти или вызывать мастера, платить деньги… Такая манера мысли в итоге приведет к упадническому настроению. Если вы чувствуете, что покатились по наклонной, то важно в этот момент задать себе вопрос: “И что дальше?” Да, придется потратить время и деньги, – а дальше? Не исключено, что пылесос и вовсе не подлежит ремонту. Да такое может быть, Китай, чего ты хотел. Но – дальше-то что? Видимо, придется покупать новый пылесос, это снова деньги и, конечно, время – нужно почитать отзывы, съездить в магазин, поговорить с консультантом, сделать заказ и так далее. Да, придется. А дальше? А дальше – ничего, буду жить с новым пылесосом и без денег, потраченных на него. Ну, потом заработаю другие деньги, пройдет пара лет, потом еще столько же, возможно, и новый пылесос к тому времени сломается, про старый я уже и помнить не буду, и как с ним возился тоже.

Таким образом, мы плавно выйдем на вопрос: а будет ли это событие иметь хоть какое-то значение в отдаленной перспективе? В случае с пылесосом – совершенно точно нет. Да, разумеется, это упрощенный пример, я не касаюсь случаев настоящих человеческих трагедий – потери близких, серьезных заболеваний, банкротства и так далее. Но это и не предмет данной книги. Здесь мы скорее рассматриваем случаи, на которые, по идее, реагировать не стоит, а мы реагируем обостренно и не по делу. Так вот, вернемся к пылесосу. Если спустя пять лет эта история покажется пустяковой, так почему бы, черт побери, не отнестись к ней как к пустяковой прямо сейчас? Она того заслуживает.

Бытовое хамство, выходки наглого босса, уничтожение смартфона путем припечатывания его экраном к асфальту, три с половиной недели без горячей воды вместо положенных по нормативу двух недель, сорванный отпуск, больной зуб, – ничего из этого не стоит того, чтобы я переживал об этом хотя бы на следующий день. Вернее, да, прямо сейчас это кажется мне главным событием и гвоздем жизненной программы, но если кажется, нужно – нет, не крестится, а задать себе простой вопрос: “Да, все так, дело дрянь, но что дальше?”

Логичным продолжением этой практики является вопрос: вспомню ли я об этом событии, находясь при смерти? Потому что именно в этот момент мы будем сводить жизненные дебит с кредитом, вспоминать важнейшие этапы, успехи и неудачи. Вот и прикиньте: есть ли шанс у домашней ссоры встать наряду с ключевыми событиями вашего жизненного пути.

В мотивационных книгах очень часто приводится упражнение: вообразите, что вам осталось жить один год – чем вы в таком случае займетесь, как будете себя вести и с кем общаться? Далее, предлагается последовательно сокращать отведенный срок до одного месяца, одной недели, одного дня, одного часа. Какие действия вы предпримите, если жить осталось совсем чуть-чуть? Позвоните родственникам? Напишите последнее письмо? Послушайте любимую песню?.. Или же предпочтете выяснять отношения с окружающими и переживать по поводу бракованных джинсов, которые вам всучили на прошлой неделе? Согласитесь, вряд ли. Лучше все-таки позаботиться о том, чтобы умирать было спокойно.

Но вот в чем неожиданность: никто из нас не в курсе, когда умрет. И гарантий, что вы будете живы завтра, нет никаких. Совершенно. Даже если вы здоровы как бык, живете в стране с нулевым уровнем преступности и безупречной экологией, у вас нет врагов и ненавистников. Все равно вы можете погибнуть завтра. Или послезавтра. Или в следующем месяце. Или в следующем году. Представьте такое на секунду. Несчастный случай, трагическое стечение обстоятельств: ДТП, отравление, сердечный приступ, – повсюду нас подстерегают внезапные драмы. И пусть шансы невелики, но они есть.

Хитом в интернете стала статья о Вонни Вэр – медсестре, которая в течение нескольких лет работала в отделении паллиативной терапии, заботясь о пациентах в последние 12 недель их жизни. Их предсмертные откровения она записывала в своем блоге. Выяснилось, что все эти люди сожалеют примерно об одном и том же: что слишком много работали мало путешествовали, опасались быть собой и высказывать свои чувства, не заботились о здоровье и так далее. Ни один из них почему-то не упомянул о когда-то проигранном споре, случайно разбитом телефоне, скверном обслуживании в командировочном отеле, царапине на крыле новехонького автомобиля, невыполненном плане продаж и прочих событиях, которые служат для нас достаточным поводом испортить себе настроение.

И опять же: если в момент, когда ты лишишься своей жизни, это событие не будет иметь ровно никакого значения, то зачем придавать ему смысл и обманчивую глубину прямо сейчас?

Пользуясь формулой небезызвестного мема, в любой непонятной ситуации сверься с собственной смертью. Вообрази ее максимально живо и задай себе вопрос: будет ли меня в этот момент заботить текущая ситуация, или же я буду волноваться, переживать и сожалеть совершенно об ином? И если да, то почему бы не заняться этим “иным” прямо сейчас?

Другими словами, кроме прочего, эта практика также призвана скорректировать ваш эмоциональный вектор в сторону более значимых вещей. Она поможет перевести разум в режим сохранения энергии: “тратиться” следует только на “важное и несрочное” (см. матрицу Эйзенхауэра), то есть на то, что в отдаленном будущем составит базис вашей удовлетворенности жизнью. Ко всему остальному допустимо относиться непредвзято. Чего я вам и желаю.

В 1774 году Турция настойчиво осаждала Крым, принадлежавший России. Да, уже тогда он был наш. Турецкий десант высадился в Алуште, но вскоре был выбит из города усилиями трехтысячного отряда русских. В числе тех, кто бился с турками был командующий гренадерским батальоном 29-летний Михаил Кутузов. В Алуште он оказался по чистой случайности. За пару лет до этого на тесной сходке боевых товарищей Кутузов передразнил главнокомандующего Румянцева. Румянцев узнал о дерзости молодого офицера и “сослал” того во 2-ю Крымскую армию.

В Крыму Кутузову повезло еще меньше. Во время боя у Алушты турецкая пуля ранила его в висок и вышла у правого глаза, то есть фактически пробила череп насквозь. Кутузов, вопреки страшному описанию этого увечья, выжил. И вопреки расхожему мнению, даже не ослеп. Больше того, некоторые биографы склоняются к тому, что это ранение предопределило полководческую славу Кутузова как везучего и почти бессмертного война, а также повлияла на его нестандартный способ мышления.