Готфрид Вильгельм Лейбниц - Опыты теодицеи

23. Отсюда следует, что Бог прежде желает блага, а затем – наилучшего. В отношении к сущности зла Бог совершенно не желает морального зла и отнюдь не желает физического зла или страданий, поэтому-то и нет безусловного предопределения к осуждению; да и о физическом зле можно сказать, что Бог часто желает его как должного наказания за вину, а часто также в виде средства для цели, т. е. для предупреждения больших зол и для достижения наибольших благ. Наказание равным образом служит и в качестве примера, и в качестве устрашения, и зло часто ведет к большему ощущению добра и иногда также приводит к большему совершенству того, кто его творит, как и посеянное семя при прорастании подвергается некоторого рода порче: вот прекрасное сравнение, которым пользовался сам Иисус Христос.

24. Что же касается морального зла, или греха, то, хотя очень часто случается, что оно может служить средством для приобретения блага или для прекращения другого зла, это не делает его, однако же, удовлетворительным объектом божественной воли или законным объектом воли сотворенной; надо, чтобы оно было допустимо или позволительно лишь постольку, поскольку оно признается безусловным следствием непременного долга, так что не желающий позволить кому-либо другому согрешить этим самым нарушил бы свой собственный долг; это может случиться, например, когда офицер, обязанный охранять важный пост, оставляет его, особенно во время опасности, чтобы прекратить ссору в городе, между двумя гарнизонными солдатами, готовыми убить друг друга.

25. Правило, которое гласит: non esse facienda mala, ut eveniant bona [74] не следует совершать зла, чтобы достичь добра ( лат. ). – и которое запрещает допущение морального зла для приобретения физического блага, этим самым подтверждается и никоим образом не должно быть нарушено; и я показал его источник и смысл. Я отнюдь не одобрил бы, если бы царица, желая спасти государство, совершила или допустила преступление, потому что преступление очевидно, а зло для государства сомнительно. Я не говорю уже о том, что подобное допущение преступлений было бы хуже разрушения какой-либо страны, которое случается и без этого и, возможно, могло бы произойти гораздо легче при том средстве, которое изберут для его предупреждения. Но в отношении к Богу нет ничего сомнительного, ничто не может быть противоположным правилу наилучшего, которое не допускает никакого исключения и никакого отклонения. И именно в этом смысле Бог допускает грех, ибо он уклонился бы от должного, от того, что он должен в отношении к своей мудрости, к своей благости, к своему совершенству, если бы не следовал великому результату всех своих стремлений к благу, если бы он не избирал безусловно наилучшее, несмотря на обвинение во зле, которое соединено с высочайшей необходимостью вечных истин. Отсюда надо сделать вывод, что Бог предварительной волей желает добра самого по себе, что последующей волей он желает наилучшего как цели, а безразличного и иногда физического зла чаще желает как средства ; моральное же зло Бог только допускает при условии sine qua non или как гипотетическую необходимость, соединенную с наилучшим. Поэтому последующая воля Бога, имеющая своим объектом грех, есть только позволительная .

26. Неплохо также подумать и о том, что моральное зло представляется столь огромным только потому, что оно служит источником физического зла, в наибольшей мере проявляющегося среди созданий и наиболее способного причинить им это зло. Потому что злая воля в своей области есть то же самое, чем было злое начало манихеев во Вселенной; и разум, служащий образом Божества, дает злым душам большие возможности причинять много зла. Один Калигула или Нерон причинил зла больше, чем землетрясение. Злому человеку нравится причинять страдание и разрушать, и он находит очень много поводов к этому. Но так как Бог стремится совершать сколь можно больше добра и обладает для этого полным знанием и необходимой силой, то невозможно, чтобы он мог допустить ошибку, вину, грех; и когда он позволяет появиться греху, то и в этом обнаруживается его мудрость и его добродетель.

27. В самом деле, несомненно, что следует воздержаться от того, чтобы препятствовать кому-либо совершить грех, когда мы не можем этого сделать, не впадая в грех сами. Но, может быть, кто-нибудь возразит мне, что именно сам Бог действует и производит то, что есть реальное в грехе созданий. Это возражение приводит меня к рассмотрению физического содействия Бога созданиям, после того как я рассмотрел моральное содействие , наиболее затруднительное. Некоторые вместе со знаменитым Дюраном де Сен-Порсьеном и кардиналом Ауреолом, знаменитым схоластиком, полагали, что содействие Бога созданию (я имею в виду физическое содействие) бывает только общее и опосредствованное, что Бог сотворил субстанции и дал им необходимые для них силы и что после этого он предоставил уже им самим действовать, а сам только сохраняет их, не оказывая им никакой помощи в их действиях. Это мнение было опровергнуто большинством схоластических теологов и, кажется, некогда было осуждено в лице Пелагия. Тем не менее один капуцинский монах по имени Луи Перейра де Доле около 1630 г. написал книгу с целью возродить это мнение, по крайней мере в отношении свободных действий. Некоторые наши современники тоже склоняются к этому, и г-н Бернье защищает его в небольшой книжке «О свободе и произволе». Но в отношении Бога нельзя говорить о сохранении , не присоединяясь к обычному воззрению. Следует также подумать и о том, что сохраняющая функция Бога должна иметь отношение к тому, что сохраняется таким, каково оно есть, и в таком состоянии, в каком оно существует; следовательно, оно не может быть общим или неопределенным. Эти общие отвлечения суть только абстрактные понятия, не существующие в действительных отдельных предметах, и сохранение прямо стоящего человека отлично от сохранения сидящего человека. Так не могло бы быть, если бы сохранение состояло только в длительном акте, задерживающем или удаляющем некую постороннюю причину, могущую разрушить то, что желают сохранить, как это часто случается, когда люди сохраняют что-либо. Но кроме того, что мы и сами бываем вынуждены подкреплять то, что сохраняем, надо знать, что божественное сохранение состоит в том постоянном непосредственном влиянии, которого требует зависимость созданий. Эта зависимость существует не только в отношении субстанции, но и в отношении действия, и, быть может, ее нельзя лучше объяснить, как сказав вместе со всеми теологами и философами, что это есть непрерывное творение.

28. При этом могут возразить: итак, Бог творит теперь людей грешными, хотя первоначально создал человека невинным. Но вот здесь-то, в отношении моральной стороны возражения, следует ответить, что Бог, будучи высочайше премудрым, не может отступить от сохранения известных законов и не может не действовать согласно правилам, как физическим, так и моральным, которые избрала его премудрость. И та же самая причина, которая побудила его создать невинного человека, способного, однако, пасть, побуждает его продолжать творение такого человека, потому что для его ведения будущее – как настоящее и он не может отменять принятые им решения.