Иммануил Кант - Обоснование непостижимого

Зависимость какой-либо вещи от Бога, поскольку он ее основание через посредство своей воли, я называю моральной , всякую же другую неморальной. Поэтому если я утверждаю, что Бог содержит в себе последнее основание даже внутренней возможности вещей, то каждый легко поймет, что эта зависимость может быть только неморальной , ибо воля ничего не делает возможным, а принимает лишь решение о том, что уже предположено в качестве возможного. Поскольку Бог содержит в себе основание существования вещей, я признаю, что эта зависимость всегда моральна, т. е. что вещи потому существуют, что он хотел, чтобы они были.

В самом деле, внутренняя возможность вещей дает тому, кто принял решение об их существовании, материалы, содержащие в себе исключительную пригодность для их согласованности и в самом их существе заложенную приспособленность к многообразно упорядоченному и прекрасному целому. То, что атмосфера существует, может быть приписано Богу как моральному основанию из-за могущих быть таким образом достигнутыми целей. Однако то, что столь большая плодотворность заложена в существе одного столь простого основания, что уже в его возможности заключено столько слаженности и гармонии, не требующих каких-либо новых приспособлений, чтобы согласно многообразным правилам порядка быть в соответствии с другими возможными вещами мира, – все это, конечно, также не может быть приписано свободному выбору, ибо всякое решение воли предполагает познание возможности того, о чем должно быть принято решение.

Все то, основания чего следует искать в свободном выборе, должно быть именно поэтому и случайным. Однако соединение между собой многих и разнообразных следствий, с необходимостью вытекающих из одного основания, не есть случайное соединение, а следовательно, оно не может быть приписано свободному определению воли. Так, выше мы видели, что возможность насосных сооружений, дыхания, а также превращение жидких веществ, если таковые имеются, в пары, ветры и т. д. неразрывно связаны между собой, ибо все они зависят от одного основания, а именно от упругости и тяжести воздуха, и эта согласованность многообразного в едином поэтому вовсе не случайна и, следовательно, не может быть приписана моральному основанию.

«Поскольку Бог содержит в себе основание существования вещей, я признаю, что эта зависимость всегда моральна, то есть вещи потому существуют, что он хотел, чтобы они были»

Я имею здесь в виду единственно только то отношение, которое сущность воздуха или какой-нибудь другой вещи имеет к возможному порождению столь многих прекрасных следствий, т. е. я рассматриваю здесь только годность их природы для столь многих целей, и здесь единство ввиду согласованности одного основания со столь многими возможными следствиями, конечно, необходимо, а эти возможные следствия именно поэтому неотделимы как друг от друга, так и от самой вещи. Что же касается действительного порождения этих видов пользы, то оно постольку случайно, поскольку нечто из того, к чему относится вещь, может отсутствовать или какая-то посторонняя сила может помешать его действию.

В свойствах пространства заложены прекрасные отношения, а в неизмеримом многообразии его определений – поразительное единство. Существование всей этой гармоничности, поскольку материя должна была заполнять пространство, со всеми вытекающими из нее следствиями необходимо объяснить свободным определением первой причины; что же касается объединения между собой столь многих следствий, находящихся в такой большой гармонии с вещами в мире, то было бы нелепо искать его в некоей воле. К числу других необходимых следствий природы воздуха необходимо отнести еще одно, указываемое ниже, так как веществам, движущимся в воздухе, оказывается благодаря ему сопротивление. Дождевые капли, падая с чрезвычайно большой высоты, задерживаются воздухом и опускаются на землю с умеренной скоростью, между тем как без этого замедления они приобрели бы при падении с такой высоты весьма губительную силу. Эта выгода, поскольку без нее и сам воздух был бы невозможен, связана с другими его свойствами не благодаря какому-то особому решению. Связь частей материи может, например в воде, быть необходимым следствием возможности материи вообще или представлять собой особое устроение их, но непосредственным действием этого будет круглая форма малых частей ее в виде дождевых капель. А благодаря этому по весьма общим законам движения становится возможной прекрасная разноцветная радуга, с потрясающим великолепием и правильностью поднимающаяся над горизонтом, как только незакрытое облаками солнце бросит свои лучи на падающие перед ним капли дождя. То, что существуют жидкие вещества и тяжелые тела, объясняется только волей могущественного творца, но в самой сущности вещи заключается то, что небесное тело в своем жидком состоянии с совершенной необходимостью стремится, подчиняясь всеобщим законам, принять форму шара – форму, которая затем лучше всякой другой возможной формы согласуется со всеми другими целями Вселенной, поскольку, например, именно такая поверхность способна к наиболее равномерному распределению света.

Взаимная связь частей материи и то противодействие, которое в них связано с их отделяемостью, делает необходимым трение, имеющее столь большую пользу и так хорошо согласующееся с порядком во всех многообразных изменениях природы, как могло бы согласоваться с ним то, что проистекало бы не из столь общих оснований, а привходило бы туда в силу некоторого особого устроения. Если бы трение не замедляло движений, то сохранение однажды приведенных в действие сил через сообщение их другим телам, их отталкивание, постоянно повторяющиеся толчки и потрясения в конце концов привели бы все в беспорядок. Плоскости, на которых помещаются тела, должны были бы всегда быть совершенно горизонтальными (каковыми они в действительности бывают лишь редко), иначе эти тела всегда скользили бы. Все крученые веревки держатся только благодаря трению. Ибо нити, более короткие, чем вся веревка, могли бы быть отделены одна от другой самой незначительной силой, если бы от этого не удерживало их трение, соответствующее той силе, которой они посредством их сплетения были прижаты друг к другу.

Я для того привожу здесь в пример эти мало привлекающие к себе внимание и обыкновенные следствия из самых простых и самых общих законов природы, чтобы великая и бесконечно распространенная согласованность всех вообще вещей между собой по их сущности, а также великие следствия, которые должны быть приписаны этой согласованности, можно было вывести из этих законов также и в тех случаях, когда оказываешься не в состоянии свести тот или иной порядок в природе к таким простым и общим основаниям, а также для того, чтобы дать почувствовать всю нелепость ссылки на божественную мудрость как на особое основание для объяснения подобного рода согласованностей. То, что существуют вещи, находящиеся в таком прекрасном взаимоотношении, следует приписать мудрому выбору того, кто создал их ради этой гармонии, но то, что каждая из этих вещей содержит в себе столь большую способность к разнообразной согласованности через простые основания, благодаря чему может поддерживаться достойное удивления единство в целом, это заложено в самой возможности вещей, и так как здесь исчезает то случайное, что должно быть предположено при каждом выборе, то основание этого единства можно, правда, искать в некотором мудром существе, но не через посредство его мудрости.