Мишель Монтень - Мишель Монтень. Опыты. Книга первая

Монтень задумал написать свои «Опыты» как своего рода автохарактеристику, считая ее предназначенной для ограниченного круга читателей, способных заинтересоваться результатами его самонаблюдения и самоанализа. А вместо этого получилась книга, резюмирующая самые передовые устремления мысли той эпохи, мастерское и оригинальнейшее произведение французской и вообще мировой литературы, не утратившее интереса до настоящего времени и по сей день привлекающее к себе внимание многочисленных читателей.

В одном из своих последних «опытов» Монтень замечает: «Я пишу свою книгу для немногих людей и не на долгие годы» [850]. Но Монтень здесь решительно ошибся: и число читателей «Опытов» стало неопределенно великим, и книга оказалась тем, что Фукидид называет «приобретением навек».

В буржуазной литературе Монтеню посвящено огромное количество работ. Достаточно сослаться на вышедшую в 1942 г. краткую библиографию С. Танненбаума, которая содержит 2983 названия. [851]

Но среди этих работ совершенно нет таких, которые правильно выясняли бы мировоззрение Монтеня и историческое значение его «Опытов».

Представители буржуазной историографии, упорно стремящиеся оживить все самые реакционные идеи средневековья, всячески стараются исказить подлинный смысл и значение философии Монтеня. Все силы мракобесия и реакции поставлены ныне на службу борьбы против марксизма. Вновь вытащены на свет и приняты на вооружение реакционной буржуазной философии истрепанные доспехи мракобесия и поповщины.

Многие представители буржуазной науки отбрасывают или трусливо замалчивают все передовое и подлинно ценное в мировоззрении Монтеня и всячески раздувают его противоречия и слабые стороны. Тем настоятельнее задача советских историков и философов разоблачить старания фальсификаторов.

«Опыты» Монтеня писались в период крутой ломки общественных отношений во Франции, вызванной процессом так называемого капиталистического первоначального накопления. В это время в недрах французского феодального общества происходили глубокие сдвиги, связанные с возникновением и ростом нового, капиталистического хозяйства.

Зарождение новых производственных отношений сопровождалось возникновением зачатков новой надстройки, новых форм идеологии, более приспособленных к новым экономическим и социальным формам.

Для французской экономики рассматриваемого периода характерно усиленное развитие промышленности, причем многие отрасли ее развиваются в виде мануфактуры. «Как характерная форма капиталистического способа производства, — пишет Маркс о мануфактуре, — она господствует в течение мануфактурного периода в собственном смысле этого слова, т. е., приблизительно, с половины XVI столетия до последней трети XVIII» [852]. Первые шаги капиталистического производства ознаменовались возникновением таких отраслей промышленности, которые переросли уже рамки цехового ремесла. Таковы были, например, суконное производство в Пуату, льняное и полотняное в Бретани, Лионе и Нормандии, шелковое в Туре, Лионе, Орлеане и других местах. Развивались также мануфактуры ковровые, стекольные, зеркальные и фаянсовые. Большие успехи наблюдались в производстве предметов вооружения — французские пушки славились по всей Европе, — в добывающей промышленности и, в особенности, в производстве предметов роскоши. Все интенсивнее шел процесс образования внутреннего рынка и накопления значительных капиталов как во внутренней торговле, так, особенно, во внешней, благодаря тем оживленным торговым сношениям, которые связывали Францию как с различными европейскими странами — Англией, Испанией, Нидерландами, — так и с Востоком. XVI век во Франции — это период создания больших капиталов, нажитых в торговле и кредитных операциях и постепенно овладевающих производством.

Как и в других странах, период первоначального капиталистического накопления во Франции ознаменовался сильнейшим обострением классовой борьбы. Положение широких народных масс города и деревни резко ухудшилось. Кроме эксплоатации со стороны исконних угнетателей крестьян — дворянства и церкви, французские крестьяне подвергались еще нещадной эксплоатации со стороны все глубже проникавшего в деревню ростовщического капитала, а также эксплоатации со стороны государства. Налоги с крестьян были главным источником содержания все разраставшегося аппарата централизованного государства. Государство становится мощным орудием, не только содействующим эксплоатации, но и прямо эксплоатирующим непосредственных производителей путем системы налогов, государственного долга и т. д. Все эти платежи и повинности, неуклонно возраставшие с развитием капиталистического хозяйства, опутывали хозяйство крестьянина, резко ухудшая его положение. На усилившийся гнет крестьянство отвечало ожесточенным сопротивлением — вспыхивавшими то тут, то там восстаниями. Непрекращающиеся волнения происходили и среди трудящихся масс города, особенно среди подмастерьев и учеников, эксплоатация которых значительно усилилась в связи с происходившим в это время процессом расслоения внутри цехов, выделением мастеров в особую замкнутую привилегированную группу, которым противостояли угнетаемые ими подмастерья и ученики, все более превращавшиеся в пролетариев, продающих свою рабочую силу.

Такие типичные явления для периода первоначального капиталистического накопления, как массовая нищета и бродяжничество, широко распространенные в это время в большинстве европейских стран, характерны и для Франции. Маркс писал по этому поводу: «… в конце XV и в течение всего XVI века во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжничества. Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их насильственно превратили в бродяг и пауперов» [853].

Как сказано, в соответствии с изменениями, происходившими в экономическом строе французского общества на данном этапе его развития, изменялись и формы политического господства: во Франции в это время устанавливается особая форма феодального государства — абсолютная монархия. «Абсолютная монархия, — указывает Маркс, — возникает в переходные эпохи, когда старые феодальные сословия разлагаются, а средневековые сословия горожан складываются в современный класс буржуазии, и ни одна из спорящих сторон не взяла еще перевеса над другой» [854]. «Таким образом, — прибавляет Маркс, — элементы, на которых зиждется абсолютная монархия, ни в коем случае не являются ее продуктом, наоборот, они образуют ее социальную основу». По своей классовой сущности абсолютная монархия остается диктатурой дворянского класса, дворянство является господствующим классом, но это не мешает дворянскому государству, заинтересованному в новых источниках доходов, поддерживать на данном этапе своего развития буржуазию. В поддержке, оказываемой в этот период абсолютизмом капиталистическому развитию своей страны и буржуазии, состоит важная прогрессивная роль абсолютной монархии. Поэтому классики марксизма-ленинизма характеризуют абсолютную монархию этого периода как явление прогрессивное. В эту пору, по словам Маркса, «абсолютная монархия выступает в качестве цивилизующего центра, в качестве основоположника национального единства» [855]. Эту характеристику абсолютной монархии нам необходимо будет иметь в виду при оценке политических позиций Монтеня.