Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Иоанн. Я боюсь показаться назойливым и надоедливым, иначе я попросил бы разъяснить кое-что еще.

Кардинал. Спрашивайте оба: наш разговор нисколько не утомляет меня, но исключительно радует. Поэтому, если что-нибудь остается неясным, вы не щадите меня теперь, потому что в другое время у меня, возможно, будет меньше досуга.

Иоанн. Среди бесчисленных вопросов, ответы на которые я хотел бы получить, есть в особенности один: каким образом мы лучше всего достигаем этой всемогущей формы, — о которой можно сказать, что она оказывается выше бытия и небытия, — путем отрицания?

Кардинал. Необходимо, аббат, в качестве предпосылки изложить то, о чем ты слышал от меня по другому поводу, а именно что существуют три вида рассмотрения [231] См. Прост, об уме 2, 66; 14, 152-153; «Игра в шар» И, 101. . Низший вид — физика, имеющая дело с природой и рассматривающая неотвлеченные формы , лежащие в основе движения. Ведь природа и есть форма в материи. Поэтому она неотвлеченна и пребывает в ином, то есть всякий раз по-иному. И в соответствии с неустойчивостью материи она движется и изменяется, и душа исследует ее при помощи чувственных восприятий и рассудка. Другой вид рассмотрения относится к форме вполне абсолютной и устойчивой, которая является божественной и отвлеченной от всякой инаковости, потому что, будучи вечной, она лишена движения и изменения. И эту форму душа ищет при помощи самой себя, без чувственного представления, превыше всякого мышления и науки, в свойственной ей остроте и простоте, которую называют интеллектуальностью. И есть промежуточный вид рассмотрения, имеющий дело с неотвлеченными, однако устойчивыми формами, который называется математическим. В самом деле, он рассматривает круг, который не полностью отвлечен от своей основы и от умопостигаемой материи, но вполне отвлечен от материи телесной и неустойчивой. Именно, он не рассматривает круг, каков он на подверженном разрушению попу, но — в его смысле и определенности. И этот вид рассмотрения называется mathesls, или «учение», так как он может передаваться путем обучения. Душа в такого рода исследовании пользуется умом и воображением. Об этом, однако, в другом месте [232] Выше 46; Бер. 31, 52; 33, 55; 36, 63; Об уч. незн. I 11, 31. . Теперь же в своих богословских рассуждениях мы говорим об абсолютной форме, которая дает бытие в первичном смысле. Ведь всякая форма, привходя в материю, дает ей бытие и имя. Так, когда очертание Платона привходит в медь, оно меди дает бытие и имя статуи. Но поскольку все формы, не существующие в отвлеченном виде и не получающие без материи никакого осуществления, кроме мысленного, в собственном смысле не создают бытия, но это последнее возникает только благодаря их соединению с материей, постольку необходимо, чтобы существовала форма, полностью отвлеченная и осуществленная в себе без какого бы то ни было недочета, дающая материи возможность быть, привходящей в нее форме — действительность, а связи их обеих — вечное существование. Следовательно, формы, чем больше они нуждаются в лежащем под ними основании, или материи, для того, чтобы обладать действительным бытием, во всяком случае являются более слабыми и более материальными, более подражают природе основания и потому менее совершенны. Но чем меньше они нуждаются в основании, тем больше они формальны, более устойчивы и более совершенны. Поэтому необходимо, чтобы та форма, которая совершенно не нуждается ни в чем другом, поскольку она есть форма бесконечного совершенства, охватывала в себе совершенства всех формируемых форм, поскольку она в действительном смысле является сокровищницей бытия, из которой истекает все, что существует, подобно тому как в сокровищнице мудрости оно от века содержится и сохраняется. Моисей говорит: Бог сказал: «Я есмь сущий», что мы и находим в наших книгах (как было сказано выше [233] « Я есмь сущий» — см. 14 и прим. 11. ) переведенным так: «Я Тот, Кто есмь». Следовательно, «сущим бытием» [234] Или: «бытием-бытийностъю» (esse, quod entitas). Ср. Тьерри Шартрский (Чтения... IV 34): «сущее есть... причастное форме бытия, а Бог ничему не причастен, тогда как от него все, что есть; поэтому он не сущее (on), но бытие (entitas), от которого проистекает все сущее». именуется для нас форма форм. Никакой форме не свойственно сущее бытие, кроме той, которая полностью отвлеченна и совершенна до такой степени, что она уже свободна от всякой ущербности. Поэтому всякая форма, которая не есть абсолютная сущность, может быть более совершенной. Бытие же, которое есть сущность, является совершенством всякого бытия и тем самым охватом (complicatio) всех форм. И если бы сама сущность не дала всем формам формирующего бытия, они никогда бы его не имели. Следовательно, во всем присутствует божественное бытие, которое есть абсолютная сущность, дающая всему такое бытие, каким оно обладает. Но так как все стремится к благу и так как нет ничего притягательнее самого бытия, которое абсолютная сущность заставляет истекать из своей поистине наипрекраснейшей сокровищницы, мы называем Бога, который именуется сущностью, единственным благом, поскольку от него мы получаем высший дар, за который нам более всего следует благодарить его, — наше собственное бытие. Ищем же мы увидеть источник нашего бытия всеми возможными способами и находим, что отрицательное исследование ведет нас по наиболее верному пути, поскольку тот, кого мы ищем, непостижим и бесконечен. Итак, чтобы объяснить тебе то, чего ты от меня добиваешься, давай возьмем отрицание из отрицаний, то есть небытие, которое представляется первым из всех отрицаний; не предполагает ли это отрицание бытие, вместе с тем отрицая его?

Иоанн. Конечно, оно предполагает бытие, вместе с тем отрицая его.

Кардинал. Значит, то бытие, которое оно предполагает, раньше отрицания?

Иоанн. Конечно; в соответствии с нашим способом понимания это по необходимости так.

Кардинал. Следовательно, бытие, которое предполагается отрицанием, во всяком случае вечно. Ведь оно предшествует небытию. А то бытие, которое небытием отрицается, получило начало после небытия.

Иоанн. Очевидно, это необходимо.

Кардинал. Значит, отрицание, относящееся к бытию, отрицает, что это так называемое бытие есть предположенное отрицанием бытие; а сказать так — значит сказать, что бытие после небытия отнюдь не есть вечное и невыразимое бытие.

Иоанн. Этого я не могу отрицать.

Кардинал. Так я усматриваю, что Бог истиннее мира. В самом деле, я вижу мир только вместе с небытием и отрицательно — я, например, мог бы сказать: «Я вижу, что мир не есть Бог», — но Бога я вижу раньше небытия, и потому никакое бытие о нем не отрицается. Следовательно, его бытие есть все бытие всего, что существует или каким-нибудь образом может существовать. Без чувственного представления это не может быть усмотрено истиннее и проще никаким другим путем. И с помощью простого умозрения ты видишь предполагаемую отрицанием и предшествующую небытию сущность всякого небытия, о которой ты отрицаешь все то, что следует за небытием.